Деловая активность в России - каменистый путь

Лана Аллина

Конец XIX – начало ХХ столетия стали эпохой быстрого развития деловой активности и предпринимательства в России. Строились железные дороги, чтобы связать необъятные просторы Российской империи, поражал размахом инвестиционный бум, возникали масштабные предприятия, широко внедрялись технические новшества.

Но октябрьским переворотом 1917 года этот процесс был резко оборван.

В то же время в историю Запада ХХ век вошел как столетие предпринимательства, а с 1960-х годов возникли новые теории и практики менеджмента [Философия «новой волны»: гештальтпсихология, трансактный анализ, НЛП, коучинг], способствующие мотивации личности, развитию её деловых качеств и во многом обусловившие динамичное развитие экономики, рост качества жизни в западных странах.

Теории эти приобрели определенную популярность и в современной России, но хотя на рубеже двух тысячелетий появились первые плоды предпринимательства, всё же пока успешная карьера у нас – это в основном результат махинаций в обход закона, изворотливость и коррупция.

Распад СССР и начало реформ в новой России создали условия для развития деловой активности, однако и в начале ХХI столетия этот путь тернист. Стоит заставляет задуматься: возможна ли в принципе творческая карьера делового человека в нашей стране?

***
Исторический опыт и генетическая память народа складываются столетиями. В какой мере российские традиции, а в глубокой ретроспективе - матрица российской идентичности - способствуют раскрытию творческого потенциала делового человека?

Начиная с Киевской Руси, а затем Московского государства власть была прочной, когда ее возглавлял грозный правитель. Этому способствовали: суровый климат, скудные почвы на значительной территории, огромные пространства, отсутствие естественных границ, удаленность от моря (особенно, от теплого моря), от Мирового океана, изоляция от Европы, от стран Дальнего Востока. Открытость границ Руси приводила к постоянным набегам степных агрессивных кочевников, грабивших и разорявших города, селенья, монастыри. Власть и подданные были нацелены на отражение врага; правитель же опирался на силу оружия и страх подданных. Власть безраздельно владела и распоряжалась землею, всем имуществом, включая и людей. Уважение русских людей к сильной личности, вообще к человеческой жизни так и не возникло, народ не воспринимал такие понятия, как «закон», «право» (если это не право сильного), хотя они были еще прописаны в «Русской Правде» Ярослава Мудрого и способствовали торговым сделкам и развитию ремесел. Сближение с Византией – ближайшим торговым партнером, а также принятие христианства по византийскому образцу способствовали тому, что Русь переняла от Константинополя родственные черты авторитарной власти и модель цезаропапизма, правда, в слабо определившейся на том этапе структуре.

Следствием всего этого комплекса факторов стало то, что в структуре матрицы жизненной программы отсутствует важное звено: составляющая, которая обеспечивает уважение к личности человека и к его достоинству (и уважение человека к самому себе.)

Однако даже такая власть (и такое общество) отнюдь не мешали деятельности энергичных людей. Благодаря пути из варяг в греки бурно развивалась торговля, которая стала результатом роста товарной массы вследствие деловой активности предприимчивых людей. «Русская Правда» способствовала духу предпринимательства [Определены условия займа, долговые обязательства, условия купли-продажи, права собственности: http://loveki.ru/museum/docs/russkaya_pravda_yaroslava].

Деспотизм власти, заложенный в предшествующую эпоху и особенно в Удельный период, укрепился в течение 300 лет (без малого) татаро-монгольского ига. Правление завоевателей увеличило пиетет россиян перед грозной (и незаконной!) властью, перед самодурством чиновника. Но еще более важное наследие, привнесённое Игом, состояло в том, что в российской модели власти были воспроизведены черты азиатской кочевой модели и "включились" механизмы "ВОЖДЕСТВА".

Термин принадлежит российскому аналитику-эксперту Дмитрию Орешкину, который доказательно обосновывает мысль о том, что монгольское кочевое вождество есть ранняя форма государственности, и оно "замыкается у кочевых групп на одного человека, который объединяет кочевые народности для одной великой цели, которая, как правило, связана с грабежом соседей.." [Дмитрий Орешкин: «В ближайшем будущем неизбежно новое Смутное время» - [Электронный ресурс]: URL: https://openrussia.org/post/view/12775/ (дата обращения 01.03 Марта 2016)]
Сформулируем эту мысль так: вождество - оптимальная модель власти для управления населением на огромных пространствах с зыбкими неопределёнными (не естественными) границами, которая заострена на постоянную оборону и борьбу с соседями, на расширение жизненного пространства и на удержание подданных в повиновении.

300-летнее иго укрепило бездонное долготерпение в матрице российской идентичности и вылилось в апатию, безразличие, сервилизм - и в многовековое рабство более половины населения. Крепостное право привело к ещё большему укоренению долготерпения, ставшего бездонным, сервилизма и безответственности (неумения взять на себя ответственность даже за самих себя): рабство развращает рабовладельца, но больше – раба [Князева С. Е. Россия глазами итальянцев: вчера и сегодня.– Вестник Европы. ХХI век. Журнал европейской культуры. ТТ. XXII-XXIII. 2008. С. 56-58; Италия в начале XXI века. /Сборник ИМЭМО РАН. Ответственный редактор А. В. Авилова. М. ИМЭМО РАН. 2015. СС. 128-131].

Рождавшаяся на обломках 250-летнего татаро-монгольского ига и пока еще очень слабая Московская власть не могла не взять на вооружение, а в дальнейшем и скопировала существенные черты архаической восточной деспотии и азиатского способа производства [соглашусь в этом отношении с мнением российского ученого М. С. Восленского: Восленский М. С. Номенклатура. М. МП "Октябрь". 1991. С. 573-576], а механизмы вождества получили отточенное развитие в эпоху Ивана Грозного, в отдельные периоды господства Временщиков, в сталинском СССР.

  Другая сторона медали (которую не в силах понять западный человек), - это уважение или, скорее, преклонение перед сильной, даже грозной, властью, а точнее государством-властью (в ряде случаев даже её обожествление!) при условии, что она снисходит - или делает вид, что снисходит - до нужд народа. При этом для народа принципиально важным становится отнюдь не его собственное благополучие (Потерпим! И не такое терпели!), а синтетическое идеализированное понятие о преданности Государству-власти, олицетворенному в правителе. В таком случае, возникает устойчивая традиция: чем грознее (и зачастую неправеднее) государство-власть, тем выше поднимается планка и собственного Величия в глазах россиян. Показательно, что собственное благосостояние людей никак не влияет на их представления о сильной и сплоченной стране.

И это - вполне закономерный итог: когда государство и народ в течение почти трехсот лет испытывали тяготы татаро-монгольского ига, власти русских князей, а затем и царей поневоле пришлось стать более жесткой. Великие русские князья мало-помалу перенимали опыт ханов-завоевателей - перед Золотой Ордой. Преклонение перед сильной властью, нарушения закона, мздоимство перестали вызывать порицание; напротив трудолюбие, предприимчивость на уровне массового сознания вызывали отторжение - ты что, самый умный нашелся? Ишь, деловой! В итоге такого безропотного положения более половины русского крестьянства попало в рабство. К тому же и церковь призывала православных любить «сирых и убогих», презирать «стяжателей».

Традиции, безусловно, являются важным механизмом защиты народа от произвола властей. К XV–XVII векам Западная Европа обрела опыт сословной монархии, с выраженным вассалитетом, кодексом рыцарской чести, а затем абсолютизмом, однако короли старались не нарушать естественные права подданных и божественные установления. В Англии же к этому времени сложились традиции уважения к личности, закону, власти, если она не нарушает права граждан, что позднее было воспринято и в Европе, и в США.

С расширением и укреплением Московского государства, затем Российской империи власть часто скатывалась в правовой беспредел, а свободу большинство угнетенного населения воспринимали как «волю», анархию, бунты. Успешным считали скорее сильного хама, присваивающего чужое добро, нежели того, кто зарабатывал деньги честным трудом. Либерализм и демократия, утвердившиеся на Западе и подталкивавшие развитие деловой активности, в России, к сожалению, развития не получили. А когда российские цари-реформаторы пытались «подправить» ход ее истории, они не только не встречали поддержки, у подданных и у народа, но и порою были уничтожены физически.

  .    

***
И все же дух личной и деловой активности не угасал совсем, не покидал ту часть общества, что обладала интуицией и savoir faire – качествами, необходимыми для успешной карьеры. При Иване Грозном купцы Строгановы осваивали Урал и Сибирь, построили варницы в Сольвычегодске, на Кольской губе; их соратники рационализировали производство. Были и другие предприниматели – Никитниковы, Шорины, Светешниковы, Демидовы... А Петр Бекетов (ок.1600–1655), родом из Тобольска, стал одним из первопроходцев Сибири и основателем Якутска. Упомянем и Андрея Чохова, пушечных и колокольных дел мастера. Около 60 лет виртуоз работал в Москве на Пушечном дворе, создал более двадцати тяжелых орудий, а главное – Царь-пушку!

Нельзя не упомянуть и первого российского ученого в области камеральных наук, экономиста Ивана Тихоновича Посошкова (1652-1726), автора труда "О скудости и богатстве, сторонника меркантилизма и потому призывавшего вывозить из России ни в коем случае не сырье, а промышленные товары, не ввозить из-за границы продукцию, которую Россия может производить самостоятельно, соблюдать баланс экспорта и импорта - иначе будет запустение Российской земли "от нездравого и неправого рассуждения".

Посошков расставил новые акценты в вопросах об уравнении в правах российских и иноземных предпринимателей, о качестве продукции, упорядочении пошлин, борьбе с коррупцией, паразитизме дворян, о регламентации труда крестьян и перспективе их освобождения.

В 1694 году ученый создал денежный станок в подарок государю, позднее представил Петру I прототип пулемета и получил от царя задание совершенствовать свое изобретение, а с 1704 г. занялся установкой станков на Монетном дворе. В то же время Посошков, в труде "О ратном поведении", направляет предложения по реорганизации духовных дел блюстителю Патриаршего престола Стефану Яворскому, составляет "Завещание отеческое", в котором разъясняет основы религии и наставляет, как должен себя вести христианин. Никто не знает, прочитал ли Петр его "Книгу о скудости и о богатстве", но после смерти императора Посошкова заключили в Петропавловскую крепость, где пять месяцев спустя он скончался. Вероятно, именно книга и стала основанием обвинения его в государственном преступлении: рукопись ее быласокрыта в Тайной канцелярии.

В конце XVIII – начале XIX в. в России были учреждены Двенадцать коллегий, ведавшие отдельными отраслями не только государственного управления, но и развивающейся промышленностью, было издано немало училищ, куда принимались не только «привилегированные» дети, но и дети посадских или даже крепостных крестьян.
Именно из этого сословия – крестьян-старообрядцев вышли семьи талантливых промышленников-предпринимателей – Морозовы, Абрикосовы, Прохоровы, Рябушинские, Мамонтовы и многие другие умные люди [ Сокровища Пермского края. Сб. М., 1997, с. 5, 7.], сделавшие из отсталой крестьянской страны конкурентоспособную развитую Российскую империю.

Распространение грамотности и просвещения увеличивало возможность проявления деловой активности в низах общества. В 1701 г. Петр I издал указ о создании в Москве школы «математических и навигацких наук» [До петровских реформ училищ в России не было, грамоте детей обучали в церковно-приходских школах и при монастырях], а в марте 1714-го об открытии цифирных школ для обучения «малых ребяток из разных чинов», а в царствование Екатерины II (февраль 1781 г.) было принято решение основать в Санкт-Петербурге «народные училища».

Иван Кириллович Кирилов (1695 или 1689–1737), обер-секретарь Сената, ведал регистрацией и хранением карт. Так был собран материал для «Атласа Всероссийского», снаряжены экспедиции, нацеленные на присоединение к России новых земель, установлены связи с Китаем, Индией. Во главе Оренбургской экспедиции он в 30-е гг. XVIII в. руководил строительством города и еще около двух десятков крепостей и форпостов.

Можно усмотреть этапы российской истории, когда власть поощряла деловую народную жилку и принимала определенные мере по поддержке предпринимательства. В апреле 1712 г. именным указом Петра I была основана казенная оружейная фабрика – позднее Тульский оружейный завод. Фабрика открылась в 1714 г., а в 1720 г. на ней работало до 1200 оружейников. В 1762 г. Сенат запретил владельцам фабрик покупать деревни для использования крепостного труда в промышленности – производство теперь основывалось на вольном найме.

В конце Петровской эпохи (1722 г.) купец Иван Затрапезнов основал в Ярославле полотняную мануфактуру (от фамилии мануфактурщика и пошло название дешевой ткани – затрапезная) – так началась полотняное и льняное производство. Правительство безвозмездно выделило мануфактуре землю, было разрешено приглашать на работы и мастеровых из-за границы. Мануфактура производила белье, скатерти, полотенца, дешевую льняную и пеньковую ткань, пользовавшуюся спросом не только в России, но и за границей, особенно в Англии. Более века спустя эта фабрика была куплена московскими купцами Карзинкиными, а в 1913 г. Ярославская мануфактура стала крупнейшим прядильным предприятием России.

В годы правления Екатерины II более престижным становится статус купца, предпринимателя, управляющего производством (англ. – menager), хотя специальными документами Манифест Петра III [«О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» (1762 г.) и «Жалованная грамота дворянству», принятая в правление Екатерины Великой (1785 г.)] определялось, что преимущественным правом заниматься предпринимательской деятельностью и торговлей обладают дворяне (однако эти господа предпочитали «прожигать жизнь» и приводить в упадок свои имения). Во второй половине XIX в. звания «почетных граждан города» зачастую присваивались отнюдь не выходцам из «дворянских гнёзд», а именно успешным предпринимателям, купцам, тем, кто вносил немалую лепту в развитие своих родных городов, в расширение производства, благоустройство жителей и возведение храмов.

В XVIII–XIX вв. предприятия уральских предпринимателей Демидовых, Строгановых, Шуваловых, Лазаревых стали центрами оружейного, ткацкого, кузнечного, стеклодувного дела, обработки самоцветов [Сокровища Пермского края, с.15, 17-19.]. Уральские домны, построенные на заводах Демидовых, оказались продуктивнее английских, прежде считавшихся наиболее эффективными. Технические новшества внедрялись и в других отраслях: русский теплотехник Иван Ползунов разработал проект универсального парового двигателя – первой в мире двухцилиндровой машины непрерывного действия; русский изобретатель и механик Андрей Нартов построил оригинальные станки различных конструкций. А вот еще один пример успешной предприимчивости. В 1744 г. в Петербурге была основана Фарфоровая (Порцеллиновая) мануфактура — первое в России предприятие по производству фарфора. Организация мануфактуры была поручена управляющему кабинета Её Императорского Величества Ивану Черкасову, а производство – Дмитрию Виноградову, наладившему производство высококачественных изделий. С 1832 г. директором мануфактуры стал Валериан Галямин (1794–1855). Он пригласил на завод известных художников (А. Воронихина, С. Пименова). При нем были построены лазарет, аптека, богадельня, школа художников по фарфору, училище для детей работников, музей по истории завода. Следует вспомнить и самоучку-экспериментатора Павла Зарубина (1816–1886), лауреата Демидовских премий, который изобрел приборы для измерения площадей, глубины моря, скорости корабля, жатвенную машину, вдобавок еще написал несколько исторических романов.
Иван Григорьевич Баташев (1803–1860) стал основателем Тульской самоварной фабрики. Тула славилась самоварами с конца XVIII века, и к 1825 г., когда Баташев создал свою фабрику, в городе насчитывалось более десятка подобных артелей. Со второй половины XIX в. без самоваров Баташевых уже не обходилась ни одна Всемирная промышленная выставка, на ней тульские самовары завоевывали немало золотых медалей [Конкуренты часто ставили на свой товар чужое клеймо, и Баташевым приходилось бороться с подделками].

Глубокий след в истории российской промышленности и сельского хозяйства оставил Алексей Бобринский (1800–1868) [Основатель рода Алексей Бобринский родился в 1762 г. от связи Екатерины II с Григорием Орловым. Факт рождения сына Екатерина подтвердила письменно], ставший учредителем компании по строительству Царскосельской железной дороги, сдвинувший с мертвой точки свеклосахарную промышленность России. Цукроварни появились в российских и украинских губерниях в начале XIX в., но мелкие заводики при имениях приносили одни убытки. Бобринский же изменил способ возделывания сахарной свеклы, внедрил новую технику. Сахарное дело в Смелянском имении было начато в 1839 году, а к началу 60-х гг. на рафинадном заводе ежегодно уже производилось до 250 пудов рафинада, который пользовался большим спросом в России и за рубежом. Позднее предприниматель инициировал строительство трех заводов, выделял средства на образование рабочих, создал начальные училища для подростков с трехлетним обучением. Плата за обучение составляла один рубль в год, совсем бедные от платы вообще освобождались. Инженер, экономист, просветитель Бобринский придерживался либеральных убеждений, осуждал крепостное право и принудительный труд; он верил, что пока в народе не будут «пробуждены созидательные силы, России не суждена блистательная будущность».

А какую известность – путешественника, мецената, предпринимателя – в России и за ее пределами получил Анатолий Демидов (1813–1870), правнук основателя знаменитой династии! Он владел несколькими языками, приобрел глубокие познания в архитектуре и живописи, его окружали поэты, художники; по его заказу Карл Брюллов написал знаменитый «Последний день Помпеи», коллекция картин потомка Демидовых стала одним из самых крупных частных собраний в мире.

Заметную роль в деятельности Демидова играла благотворительность: на его пожертвования в Петербурге были основаны Демидовский дом призрения и Николаевская детская больница – вторая детская больница в Европе (ранее подобная была организована только во Франции на средства государства). А во время русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Демидов пожертвовал миллион рублей на нужды армии.
Отметим деятельность на благо России Егора Канкрина (1774–1845), политика, ученого, писателя, почетного члена Петербургской и Парижской Академий наук. В 1818 г. Канкрин представил правительству проект поэтапной отмены крепостного права, предпринимал действенные меры для поддержки науки, образования, технологии. При его содействии прошли первые в России промышленные выставки. Нельзя не упомянуть и Петра Собко (1819–1870), специалиста по строительной механике и железнодорожному делу. Еще будучи студентом Петербургского института инженеров путей сообщения он представил проект висячего моста через Неву; позднее стал первым в России преподавать строительную механику, а с начала 60-х гг. был назначен главным инженером Петербургско-Варшавской железной дороги.

Хотелось бы особо отметить издательскую деятельность крупнейшего русского историка и писателя Н.М. Карамзина. С 1802 г. Николай Карамзин был издателем и главным редактором журнала «Вестник Европы» (Журнал издавался с 1802 по 1830 г.), глубоко освещавшего российскую и западноевропейскую действительность и ставшего самым популярным журналом. Каждый номер состоял из разделов литературы, политики и критики. Карамзин считал, что миссией писателя, историка, публициста является распространение образованности и укрепление нравственности россиян. «Вестник Европы» объединил лучшие силы российской литературы и публицистики (Г.Р. Державин, В.А. Жуковский и др.).

Интересно, что оба сына основателя «Вестника Европы» приобрели известность также и на ниве предпринимательства. Андрей Карамзин (1814–1854) – старший сын Н.М. Карамзина, один из образованнейших, деятельных и гуманных людей своего времени, был женат на вдове Павла Демидова. С 1846 г. Андрей Карамзин стал управляющим Демидовскими металлургическими заводами в Нижнем Тагиле, рационализировал производство, улучшил, насколько возможно, положение так называемых «приписных» (т.е. зависимых) рабочих. Широкую известность приобрела его работа по созданию библиотек на Урале; знаменит был и литературный салон Карамзиных, который посещали известные писатели. А младший сын, Александр Карамзин, закончил юридический факультет Дерптского университета, занимал блестящее положение в петербургском свете, но после гибели Пушкина на дуэли удалился в свое имение Рогожку в Нижегородской губернии. Александр Карамзин разбил в усадьбе парк, тем самым обеспечив заработком местных жителей, способствовал успешному развитию традиционного промысла – плетению из лыка рогожи, открыл школу для обучения детей из ближних сёл, построил больницу с родильным отделением. Наконец, Александр Николаевич построил чугунолитейный завод в Ташине под Арзамасом.
Случалось, что власть в России прямо содействовала проявлениям деловой активности. Таким прогрессивным политиком был Николай Семенович Мордвинов (1754–1845), граф, член Государственного Совета, председатель Вольного экономического общества (в 20–40-е гг. ХIХ в.), член Российской Академии. Не случайно А. C. Пушкин писал: «Мордвинов заключает в себе русскую оппозицию».

Практически на всех этапах российской истории предпринимательская деятельность отнюдь не была подкреплена законами. Правовая традиция поддержки делового мира в России, к сожалению, не сложилась и в XIX в., тогда как на Западе она уже опиралась на серьезный политико-правовой прецедент: успешность человека, в какой бы сфере она ни выражалась, оценивалась как результат предприимчивости, трудолюбия и отвечала высшим интересам государства.

В России либеральные идеи получили распространение среди образованных передовых политиков и интеллигенции со второй половины ХIX в. Но «великие реформы» 60-х – первой половины 70-х гг. ХIХ в. – отмена крепостного права, судебная реформа, создание суда присяжных, земств, расширение местного самоуправления – носили лишь «верхушечный» характер, проводились формально; конституция - первая в истории России! по проекту Михаила Лорис-Меликова (1881 г.) - так и не была принята. В целом реформы не затронули изначально сформированный механизм власти. Это отмечали лучшие люди страны. Профессор русской истории Петербургского университета Платон Павлов был убежден, что в России «грядут страшные времена» [За прочитанную в марте 1862 г. лекцию «1000-летие России» профессор был арестован, а его лекции запрещены.], а Василий Ключевский не случайно предупреждал: страна стоит «на краю пропасти».
После непродолжительного «охладительного периода» реформы были свернуты, а Россия попала в «зону турбулентности».

И все же в «золотой век» российского предпринимательства (1861–1917 гг.) деловая активность стремительно набирала обороты, несмотря на катаклизмы, захлестывавшие страну. К началу либеральных реформ в России насчитывалось более ста акционерных обществ с капиталом в 256 млн. руб. и 200 механических заводов, на которых числилось несколько десятков тысяч рабочих. Продукция российской промышленности возросла в 8–10 раз, торговля и пищевая отрасль были в числе самых развитых в мире. В январе 1872 г. была задута первая доменная печь и выплавлен чугун на Юзовском металлургическом заводе. В эти же годы прошли первый купеческий съезд (1865 г.) и Всероссийский съезд фабрикантов и заводчиков (1870 г.), а в марте 1889 г. Товарищество нефтяного производства братьев Нобель учредило Российскую премию им. Людвига Нобеля «За выдающиеся изобретения в области металлургии или нефтепромышленности». В эти же годы успешной стала деятельность Александра Кольчугина (1839–1899), московского купца 1-й гильдии, потомственного почетного гражданина, создавшего крупнейшее в России производство по обработке цветных металлов.

Однако экономическая модернизация произошла с опозданием и серьезными изъянами. Государство же играло завышенную, то есть несвойственную для либеральной эпохи роль, и деловой мир постоянно мучали контролем, а предприниматели наталкивалась на препятствия со стороны чиновников. Однако реформы Александра II, С.Ю. Витте, а затем и П.А. Столыпина, вопреки противникам вроде Победоносцева все же способствовали росту предпринимательства. Да и среди чиновников госаппарата встречались исключения. В 1895 г. главой МИД России был назначен князь Алексей Лобанов-Ростовский. Важным достижением опытного дипломата на посту министра стало заключение в июне 1896 г. тайного российско-китайского договора об оборонительном союзе против Японии; и Россия получила право на сооружение Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) через Северную Маньчжурию на Владивосток. Лобанов-Ростовский к тому же оказался большим любителем отечественной истории и составил значительное собрание книг, автографов и материалов по истории России XVIII – начала XIX в., собирал и публиковал архивные материалы и сам написал ряд исторических работ.

Интеллектуальному рывку и экономическому подъему способствовала целенаправленная деятельность предприимчивых людей в сфере образования, науки, техники и технологии. Таких, например, как Евгений Андреев (1829—1889) — русский юрист, публицист, позднее член министерства финансов Российской империи. С 1860-х гг. Евгений Андреев являлся учредителем «Русского технического общества» и «Общества для содействия русской торговле и промышленности», чем привлек интерес к развитию промышленности, а созданная по его инициативе комиссия обязана ему достижениями в деле технического образования. Андреев продвигал идею о запрещении детского труда, в 1874 г. предложил проект закона о труде и обучении малолетних (принят в сокращённом виде в 1882 г.). В 80-е гг. он содействовал школьной реформе, сочетавшей цели общего и профессионального образования, и стал автором работ по этим вопросам. Стараниями Андреева были созданы вечерние и воскресные школы для рабочих и мастеровых, детей рабочих, сеть профессиональной переподготовки.

Нельзя не упомянуть и Бориса Голицына (1862–1916). Князь окончил Морской кадетский корпус и Морскую академию, с 1892 г. читал лекции в Московском университете, затем стал профессором Юрьевского (Тартуского) университета, а в 1897 г. получил кафедру опытной физики в Женском медицинском институте. Академик Голицын организовал метеорологическую службу по всей России, его научные достижения связаны с сейсмологией, которая он превратил в научную дисциплину [об этом см.: http://archive/day.this/201206/19080016.html].

На Украине, особенно в Одессе, хранят память о купцах Пташниковых – Василии и сыновьях. Торгово-промышленное товарищество Пташникова основано в 1881 г. Василием Пташниковым, открывшим в Одессе магазин мануфактурных товаров. В начале. XX в. товарищество уже имело обширную сеть предприятий и магазинов от Варшавы до Владивостока по производству и продаже обуви и одежды (обороты фирмы достигали 5 млн. руб. в год). Купцы Пташниковы занимались благотворительностью, в частности, организовывая обеды в пользу одесских бедняков, особенно евреев, пострадавших от массовых погромов в городе [http://otvet.mail.ru/comments/answer/271828390/].

А кто в Российской империи начала XX века не определял по изящному золотому колоколу на этикетке знаменитые напитки Шустовых – владельцев крупнейшего производства алкоголя? (Кстати, именно семейство Шустовых первыми в России использовало логотип на своей продукции). Эта династия московских купцов, одесских предпринимателей, многократно упоминаемая в художественной литературе, берет начало от вольноотпущенного крестьянина Рязанской губернии Леонтия Шустова, который в 1802 г. поселился в Москве, записался в купеческую гильдию и начал производить популярные настойки на травах. Сын его, Николай Шустов (1813–1898), в начале 60-х гг. XIX в. основал в Москве винокуренный завод, торгово-промышленную компанию и стал выпускать высококачественные напитки. В 80-е гг. в крупных городах страны Шустовы открыли магазины, где продавалось знаменитое тогда «хлебное вино». По заказам Шустовых известные художники России разрабатывали формы бутылок и рисовали этикетки. Хваленки (реклама) взывали со страниц газет журнала «Нива» и – новинка в России! – с бортов пароходов, конок, трамваев. А какие заказы поручали Шустовы стеклодувам! К 100-летию со дня рождения А.С. Пушкина предприниматели заказали выдуть остроумную фигурку поэта в цилиндре (цилиндр служил пробкой). «Лучшую водку в мире» требовали в дорогих «ресторациях» и трактирах, а счета за разбитую посуду оплачивали приказчики Шустова.

В конце XIX в. братья Шустовы приобрели коньячный завод в Ереване, винокуренные заводы в Одессе и Кишиневе. Заработки рабочих на предприятиях Шустовых были достойными и выплачивались вовремя; на одесском заводе существовала больничная касса.

В 1896 г. продукция фирмы удостоена Золотой медали на Нижегородской ярмарке, а в 1900 г. шустовский коньяк «Фин-Шампань Отборный» завоевал Гран-при на Всемирной выставке в Париже. В начале ХХ в. «русские коньяки Шустова» были удостоены более трех десятков медалей на европейских и американских выставках. Впечатляет, что в советские времена Шустовы упоминались только в личной переписке Уинстона Черчилля: английский премьер заказывал только «шустовский» коньяк – его брали из бочки, заложенной Шустовыми на ереванском заводе.

Однако и в «золотую эпоху» путь деловой активности в России был отнюдь не усыпан розами, более – терниями: каменистым был этот путь для деловых самодостаточных людей. Драматична, например, научная биография крупнейшего русского изобретателя радио Александра Попова. В марте 1896 г. в Петербургском университете с помощью созданного Поповым прибора была передана первая в мире радиограмма. Но российское правительство не оценило труд изобретателя, а высшие чиновники наложили запрет на проект. Изобретение «Отца радио» было признано годным для нужд флота – и на всякий случай засекречено. Некомпетентность российских чиновников в вопросах авторских прав и патентования изобретений привела к тому, что во многих странах мира изобретателем радио считают Гульельмо Маркони. Ведь Попов продемонстрировал изобретённый им радиоприёмник в апреле 1895 г., а Маркони же подал на патент в июне 1896 года.

История этой переломной эпохи богата на известные (и не очень) имена людей в самых различных областях деловой активности. Один из них – Петр Фрезе (1844–1918), основатель российского автомобилестроения. Инженер по профессии, он работал на экипажной фабрике Карла Неллиса, стал управляющим, а в 1891 г. стал единоличным владельцем фабрики. Два года спустя в Чикаго на Всемирной выставке Фрезе встретил Евгения Яковлева, владельца завода по производству двигателей. Обоих увлекла идея построить собственный автомобиль, и в 1896 г. он появился на свет с двигателем Яковлева и кузовом Фрезе. Были также построены грузовик, троллейбус, автобус, почтовая и пожарная машины. Инженерную мысль России в этот период представляли Иван Бубнов (1872–1919) и Владимир Левков (1895–1954). Теоретические работы корабельного инженера Бубнова нашли применение при проектировании линкоров; он спроектировал первую в России подводную лодку «Дельфин»» (заложена в 1902 г.) и знаменитую подводную лодку типа «Барс» (1912). Левков же стал создателем первого в мире катера на воздушной подушке.

Назовем и другое громкое имя: Григорий Петрович Елисеев (1804–1892), купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин, совместно с братьями Сергеем и Степаном, в 1857 г. открыл известнейший торговый дом «Братья Елисеевы» (1857), а в 1864-м основал Санкт-Петербургский частный банк.
В начале XX века крупное предпринимательство Российской империи обеспечивало 80% валового производства, а оборот внешней торговли с 1900 по 1913 г. вырос более чем вдвое.

Большинство успешных россиян жертвовали огромные средства на нужды науки, культуры, образования, строили больницы. Николай Мешков, крупнейший уральский предприниматель, выделял из своих доходов крупные суммы на поддержку художников, писателей, учителей [Сокровища пермского края, с.15, 17]. В эту эпоху доброй традицией русских предпринимателей и купцов стали крупные пожертвования на благотворительность и меценатство. Одним из первых меценатов стал Савва Иванович Мамонтов, который в 1870 г. в своем имении Абрамцево создал художественные мастерские, а на собственные средства основал Московскую Частную русскую оперу, в которой дебютировал великий бас Федор Шаляпин.

Цвет российского предпринимательства представлял также Петер Карл Фаберже (1846–1920), глава знаменитой ювелирной фирмы. Его отец, Петер Густав Фаберже, основал фирму в Санкт-Петербурге. В 1882 г. Александр III сделал Петера Карла придворным ювелиром, и семейная мастерская Фаберже просуществовала в России до Октябрьского переворота. В ее ассортименте были часы, шкатулки, сервизы, пасхальные яйца из драгоценных материалов. Изысканность и красота – эстетический эталон Серебряного века, и не только.

Образцом предприимчивости стала и семья Рябушинских. Выходцы из крестьян, в середине XIX в. они организовали текстильные фабрики, создали льняную, стекольную, полиграфическую промышленность, построили автомобильный завод. В 1902 г. Рябушинские основали свой Банкирский дом и стали одними из богатейших людей России. Не уступал Рябушинским и Савва Тимофеевич Морозов (1862–1905), знаменитый промышленник и меценат, продолжатель династии предпринимателей, начинавших дело с нуля, вложивший огромные средства в создание Московского Художественного театра.

Основателем династии Морозовых был Савва Васильевич – крепостной крестьянин. Будучи неграмотным до конца жизни, он, однако, обладал деловой «сметкой», в конце XVIII в. сумел создать первое шелкоткацкое заведение – мастерскую, первоначально с единственным станком по производству великолепного шелкового кружева и лент. В 1820 г. он «выкупился на волю» за 17 тыс. рублей (огромные по тем времена деньги!) и был зачислен в купцы первой гильдии, В 1820–1840-е гг. Морозовы создали четыре хлопчатобумажных фабрики, а в 1842-м семья Морозовых была удостоена потомственного почетного гражданства. Савва Тимофеевич получил прекрасное образование: окончил полный курс физмата Московского университета, изучал в Кембридже химию. В конце XIX начале XX в. Морозовы уже владели огромными предприятиями, а накануне Первой мировой войны капиталы семьи составляли более 110 млн. рублей.

Савва Морозов не только модернизировал свое предприятие, вводил новые технологии, но строил дома для рабочих, открывал для них школы и больницы. Без его поддержки (около полумиллиона рублей) вряд ли осуществилась постройка здания МХАТа в Камергерском переулке. Первым спектаклем, которым открылся «Общедоступный Художественный», был «Царь Федор Иоаннович» по пьесе А.К. Толстого, «вся Москва» рукоплескала стоя прекрасной игре молодых актеров.

Нельзя не отдать должное и Павлу Михайловичу Третьякову (1832–1898) – известному российскому предпринимателю, меценату, собирателю картин замечательных русских художников, таких как Федотов, Перов, Суриков, Репин, Крамской, Ге и многие другие. Павел Третьяков начал собирать коллекцию поддерживая деньгами бедных художников. Третьяков купил первые полотна для своей коллекции в 1856 г. [Работы Н. Г. Шильдера и В. Г. Худякова, затем коллекция пополнилась картинами И. П. Трутнева, А. К. Саврасова и других художников], а в 1860 г. он уже составил завещание о том, что дарует Москве свое собрание картин и 150 тысяч рублей серебром для постройки здания картинной галереи. Остаток же своего капитала в 8186 рублей просил употребить «на выдачу в замужество бедных невест». Картинная галерея, получившая имя Третьяковской, была построена в центре Москвы по проекту художника Виктора Васнецова (в галерее есть зал его «сказочных картин»).

Крупный предприниматель-золотопромышленник Альфонс Леонович Шанявский (1837-1905) основал на свои средства первый Народный университет в Москве (1908–1920), слушателями которого могли стать все желающие – независимо от материального положения, статуса и национальности. Шанявский пожертвовал сотни тысяч рублей на открытие Женского медицинского института, гимназий: в пореформенной России резко возросли не только деловая активность людей, но и стремление к получению среднего и высшего образования в низших слоях общества, чего прежде никогда не наблюдалось в России (исключения, правда, бывали и в прошлые века, и одно из них – великий Михаил Ломоносов!). Александр Неустроев (1825-1902), библиофил, собрал уникальную библиотеку – свыше 100 тысяч книг и рукописей (старославянский и русский языки), часть которой пожертвовал государственным книгохранилищам и научным обществам.
В 1866 г. редактор-издатель М. Стасюлевич выпустил первый номер нового «Вестника Европы» – ежемесячника либерального направления, который продолжил традицию старого «Вестника», издаваемого Николаем Карамзиным, уделяя особое внимание истории и политике. В журнале публиковались статьи известных учёных, правоведов, историков, публицистов – И. М. Сеченова, И. И. Мечникова, С. М. Соловьёва, К. Д. Кавелина, А. Ф. Кони, а в литературном отделе – художественные произведения И.С. Тургенева, И. А. Гончарова, А. Н. Островского, М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Нельзя не обратить внимание и на деятельность Николая Алексеева (1852–1893). Предприниматель, потомственный почетный гражданин, московский городской градоначальник (в 1885–1893), он сумел превратить патриархальную Москву в красивый европейский город. Алексеев принадлежал к знаменитой купеческой семье, давшей России предпринимателей, общественных деятелей, меценатов, а его двоюродный брат К.С. Алексеев (Станиславский) стал одним из основателей Московского Художественного театра. Главная заслуга Николая Алексеева в благоустройстве Москвы – создание современной системы водопровода и канализации, а также возведение в Китай-городе современных торговых рядов новых торговых зданий (ныне ГУМ), фасадом выходящих на Красную площадь и здания Московской городской думы. Особое место в деятельности Алексеева занимало строительство множества школ и училищ, в которые он вложил немалые личные средства. По его инициативе был организован сбор пожертвований на призрение душевнобольных. Построенная на эти пожертвования новая больница была официально открыта уже после смерти градоначальника и по указу императора Александра III стала названа его именем – Алексеевская [Участок под нее был выкуплен у купца Канатчикова, откуда и утвердилось прозвище больницы – Канатчикова дача. В 1994 г. это название больнице было по праву возвращено]. Пребывание Алексеева во главе Московской думы вошло в историю Москвы как «золотой век» города [Москва начала века / Авт. О.Н.Оробей. М., 2001, с. 205-206].

Наконец, стоит упомянуть и Иосифа Николаевича Ермольева (1889–1962), одного из первых российских кинопромышленников. Увлеченный изобретением братьев Люмьер со студенческой скамьи, Ермольев стал представителем французской кинофирмы «Братья Патэ» в России, затем совладельцем прокатной фирмы. Наконец он основал и собственную фирму, выпустившую более 120 фильмов.

Этот ряд можно продолжать бесконечно, и Вы, мой вдумчивый читатель, без особого труда сможете назвать еще десятки имен знаменитых людей России, снискавших славу на деловом поприще.

Итак, в «золотую эпоху» предприимчивые умы России стремились преодолеть интеллектуальное, научное, технико-технологическое и экономическое отставание России от передовых стран. И во многом им это удалось. Однако устойчивые традиции и сопротивление самой системы авторитарной власти делали невозможным политическое реформирование. Попытки реформ начала XX в. (C. Витте, П. Столыпин) наткнулись на сопротивление Госдумы, чиновников и тех, кто «жадною толпою стояли у трона» и палец о палец не желали ударить, чтобы России выбралась из тенет отсталости. Условия, в которые был поставлен русский бизнес, заставляли предпринимателей приспосабливаться, лавировать, обходить законы. По выражению Уинстона Черчилля, «русский корабль затонул еще при входе в гавань».

После Октябрьского переворота 1917 г. власть и общество оказались в состоянии коллапса. Та цивилизационная катастрофа, в которую большевики ввергли ослабленную Первой мировой войной Россию, спровоцированное предателями отречение последнего русского царя и расстрел царской семьи, эмиграция богатых предпринимателей, Гражданская война, «экспроприация экспроприаторов», национализация, эпоха «военного коммунизма» – все это убило в русских людях всякое желание что-либо делать для «этой страны», этого страшного, бесчеловечного режима, где бал правила ЧК.

НЭП – правда, ненадолго и лишь в определенной мере и при сохранении командного контроля власти – все же возродил предпринимательскую активность в России. Более того. Когда режим допустил возможность свободной коммерции и мелкого производства, деловая активность предприимчивых людей вновь достигла - и в кратчайшие сроки! - довольно высокой планки. Дух предпринимательства, хозяйственный дух возродились, точно феникс из пепла. В последний раз. Однако в народе нарастали поощряемые властью неприязнь и презрение к нэпману. И все же «частный сектор» успешно конкурировал с государственным и оперативно реагировал на колебания рынка. К середине 1920-х годов были почти восстановлены промышленность и транспорт, аграрное производство превысило довоенный уровень, впечатляющих результатов добилась торговля. Но партия сказала НЭПу – нет! Начался период принудительной коллективизации, несогласных выдворяли за Урал, в Сибирь – причем кулаками именовали тех подлинных хозяев, которые любили свою землю, возводили своими руками дом, ухаживали за своим скотом.

.     .    

**

Самый драматичный этап в истории российской предприимчивости длился более шестидесяти лет. Из легального сектора экономики активные деловые люди были изгнаны, некоторые из них переместились «в тень», создавая «подпольные производства» (за что подвергались наказаниям вплоть до смертной казни), используя колхозную и комиссионную торговлю; иногда им даже удавалось возглавить предприятия или занять важные посты в хозяйственном аппарате.

Однако борьба с тунеядством и нетрудовыми доходами, новый всплеск которой пришёлся на перестройку - на эпоху ускорения, рентабельности! - воспринималась в СССР как осуществление социальной справедливости, понимаемой как высшая ценность советской эпохи, а сами так называемые фирмачи, тунеядцы, теневики, многие из которых пытались, конечно, хорошо заработать на тотальном дефиците, но налаживали на подпольных предприятиях производство дефицитных товаров и отличались незаурядной экономической инициативой. Они подвергались суровому наказанию вплоть до смертной казни.

На практике подобное восприятие большинством советских людей идеи социальной справедливости привело к крайним формам уравниловки, воспитанию и прочному укоренению среди "населения" подозрительного отношения, затем отторжения и неприятия любых проявлений личной инициативы и индивидуализма, а в итоге - к нежеланию и неумению работать систематически, проявлять инициативу, хозяйственную жилку, к застою в производстве, в умах людей, в стране.

***
Если оставить в стороне крупнейших представителей бизнеса – российских олигархов, то в нулевые годы XXI века серьезным предпринимательством в сфере производства было занято всего около 4 %, причем успешные предприниматели составляли всего около 1,5–2 %, финансовой деятельностью занималось около 3 %, зато торговлей и посредническими сделками – более 90 %! Под развитие такой, с позволения сказать, «деятельности» подведена юридическая основа, при этом явно выраженной угрозой российскому бизнесу представляет коррупция, чиновничий рэкет. 30–50% из прибыли бизнесмены вынуждены направлять на создание «особых» отношений с представителями власти. Каждый шестой бизнесмен подвержен давлению со стороны местных властей при организации дела, каждый третий – в процессе деятельности и почти все — в момент закрытия предприятия. Такая ситуация сложилась уже в течение нулевых, и сегодня эта тенденция продолжает стремительно усиливаться.

К началу ХХI столетия во многих западных странах сформировались механизмы контроля над вертикалью власти, главами крупнейших компаний. Действует правовая защита, социальная ответственность бизнеса, предпринимательская благотворительность. Отсюда гарантии защиты частной собственности, личного пространства человека, его деловой активности. У нас эти гарантии пока лишь декларированы, но не соблюдаются на деле.

Отсутствие либерального - манчестерского - опыта приводит Российское общество, бизнес и власть, во-первых, к неумению взять на себя ответственность за свои действия и, во-вторых, к сохранению привычной функции власти все контролировать, диктовать условия игры (в том числе, в бизнесе) и - "на всякий случай" широко прибегать к рестриктивной практике.

Любые общества в процессе исторического развития получают множественные травмы: войны, диктатуры, оккупации, массовый геноцид – от них в социальном теле страны остается устойчивая историческая - даже генетическая - память: множественные шрамы, требующие длительного времени для заживления.

Оставаясь открытыми, нелеченными, такие травмы, такие тяжёлые раны периодически гноятся, кровоточат, воспаляются и причиняют страдания, результатом чего чаще всего становится РЕСЕНТИМЕНТ. Как минимум, это недоумение и растущее раздражение людей, отчего они живут хуже, чем хотелось бы (и чем живут другие), а как максимум - социальная зависть, недоверие ко всем "чужим", озлобление, болезненное стремление доказать свою "особость", уникальность (у нас не как "у ИХ ТАМ!"), желание отгородиться от внешнего мира и, в ряде случаев, приближение к накоплению критической массы ненависти. А ещё это отсутствие привычки брать на себя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за СЕБЯ ЖЕ (в силу отсутствия привычки к свободе) - и потому стремление свалить все свои беды на внешнего врага. Логическим завершением развития подобного сценария может стать точка невозврата.

Однако и эмиграция, о которой задумываются многие россияне – не единственный и не самый легкий выход из положения: за редким исключением, ТАМ наш путь тоже едва ли будет усыпан лепестками роз. К тому же - хотим мы того или нет - стереотипы довлеют над каждым – модель поведения эмигранта из России отторгается в свободном мире. Как образно отметил еще великий Достоевский в своих дневниках: "Мы в Европе лишь СТРЮЦКИЕ".

Знание основ идентичности, культурного ядра, традиций западного общества помогает предпринимателю в построении карьеры в России и кросс-культурных контактах с зарубежными партнерами, а вдумчивый анализ ситуации в современной России дает определенные основания для оптимистического прогноза: деловым предприимчивым людям, работающим по законам честного бизнеса, радеющим о своей стране, принадлежит будущее в производстве, образовании и созидательной деятельности.

                                 .   

Это социализм с человеческим лицом.

Это стабильность!

Это Величие!!

Это социалистический тупик.

© Лана Аллина
В бумажном варианте опубликовано в журнале "Знание-Сила". 2013, НН. 10-11: Н. 10, С. 50-57, Н. 11 С. 46-53.

© Лана Аллина
© Светлана Князева 1997-2016

Опубликованная статья 

COPYRIGHT 2013
2013 © RESEARCHER SK Светлана Князева / Лана Аллина

http://lana-allina.com

R E S E A R C H E R SK Светлана Князева / Лана Аллина
http://lana-allina.com

Авторские права защищены законом.
Эта статья опубликована и в бумажном варианте, а также представляет собой фрагменты из моих статей по данной проблеме.
Все права на данную публикацию защищены законом о копирайте.
Внимание! Все права на данную статью принадлежат автору - Лане Аллиной / Светлане Князевой
Любые перепечатки и цитирование допустимы лишь с указанием данной публикации на персональном сайте Светланы Князевой /Ланы Аллиной
http://lana-allina.com

и данной страницы на этом сайте
http://lana-allina.com/articles

ЛЮБОЕ НЕЗАКОННОЕ КОПИРОВАНИЕ ДАННОЙ СТАТЬИ ЦЕЛИКОМ ИЛИ ЧАСТИЧНО ЯВЛЯЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ АВТОРСКИХ ПРАВ И КАРАЕТСЯ ЗАКОНОМ ОБ АВТОРСКИХ ПРАВАХ.

Фотографии позаимствованы автором из интернета, принадлежат соответствующим сайтам и доступна по ссылкам в интернете.

Гимн свободе

© Светлана Князева, доцент РГГУ, Москва.  

        Даже в наше смутное переходное время ни один нормальный человек в здравом уме и твердой памяти, будь то простой россиянин, представитель власти на любом ее уровне или служитель церкви, едва ли станет - просто не сможет! - опровергнуть такую базовую ценность современной цивилизации, как человеческая жизнь, а значит, право человека (по рождению!!!) на жизнь. Однако в XXI столетии итогом этого священного – я бы сказала, трепетного – права – стали право человека на достойную жизнь и на свободу, необходимейшим условием и оборотной стороной которого – оговоримся, это необходимо! – являются право на выбор и ответственность за результаты этого выбора.

Таково базовое и - добавим - либеральное прочтение понятий ЖИЗНЬ и СВОБОДА. Однако в современном российском восприятии - и уже не только на уровне массового сознания, но и в образованных слоях - либерализм все чаще трактуется в негативных терминах – от надоевшего, набившего неприятную оскомину трюизма - до того, что становится ругательством: У ИХ ТАМ ЛИБЕРАСНЯ...

      У меня как у историка возникает недоумение - и целый массив вопросов: а почему? Кому выгодно искажать смысл понятий? С чьей легкой руки "либерасты " стали нашими чуть ли не главными врагами? Является ли это результатом умелой пропаганды? Незнания философии? Истории?
***
     Стремление к свободе было свойственно народам во все времена – в городах-полисах от Древней Греции до средневековых европейских городов. Формула «Я Римский гражданин» эволюционировала в направлении принципа «Городской воздух делает свободным по истечении года и одного дня». В эпоху Гуманизма разгорелась борьба свободных городов – Коммун и Святого Престола: дух свободы был несовместим с диктатом власти, кем бы она ни была представлена. Позднее в Западной и отчасти в Центральной Европе родились привычка к свободе и сопротивление произволу – важнейшие проявления гражданской инициативы.

     С середины XIX в. на Западе усиливается интерес к либеральным доктринам, идеологии, утверждается соответствующий стиль жизни, складываются либеральные системы. В основу этих процессов были положены идеи Джона Лильберна, Джона Локка, Шарля Луи Монтескье, других деятелей английского, французского, американского Просвещения, экономистов конца XVIII-первой половины XIX вв. – Адама Смита, Дэвида Юма, Вильяма Кобдена и др.

     Либерализм [лат. liberus - в основе слова «свобода» и однокоренные с ним] - политическое кредо, совокупность философских, правовых, экономических, финансовых идей, образ мышления, стиль жизни западных интеллектуалов. В основе этого комплекса теорий, поведенческих стереотипов, практик и моделей власти лежит идея свободы – основополагающего стремления человека. Свобода предусматривает ответственность, свободное волеизъявление, собственность, свободу личности от произвола власти в результате снижения опекающей роли государства и церкви, верховенство права, свободное предпринимательство. В «Британской энциклопедии» либерализм определен как политико-правовая доктрина, нацеленная на «защиту жизни и свободы личности, на недопустимость ущемления ее прав, обеспечиваемых законами, судом присяжных и правоохранительными органами». Индивидуум может быть «настолько свободным, насколько его действия не препятствуют свободе других». [http://www.britannica.com/EBchecked/topic/339173/liberalism; Encyclopaedia Britannica. Chicago; London; Toronto. 1946. Vol. 13. P. 1000; в опубликованных в последние годы работах, в том числе, российских авторов, по теории, практике либерализма приводятся выдержки из европейских энциклопедий]. В итальянском «Большом историческом словаре» либерализм определен как «доктрина, основанная на уважении личной свободы, либеризме, юридическом равенстве граждан, разделении властей, суверенитете, правовом государстве, основанном на системе представительства и гарантированном Конституцией, на участии граждан в выборах на основе цензовой системы, светском характере власти, на веротерпимости» [Grande Dizionario di Storia. Milano. 1998. P. 738], а немецкая энциклопедия Der Grosse Brockhaus определила либерализм как движение за свободу и государство, которое не нарушает свободу личности [Цит. по: Ростиславлева Н. В. Германские либералы первой половины XIX в. К. фон Роттек. К. Т. Велькер. Ф. К. Дальман. В. фон Гумбольдт. Д. Ганземан. М. 2010. С. 5].

      По мнению же теоретика либерализма и нашего современника Томаса Палмера, либерализм имеет три базовых опоры — права личности, ограничение вертикали власти, спонтанный порядок. Начиная с Адама Смита под спонтанным порядком в европейской философии и политических науках понимали созданный в данном конкретном социуме достаточно стабильный порядок, при котором все слагаемые силы, группы общества играют свою роль, в которой они заинтересованы и которой они удовлетворены, по крайней мере, настолько, чтобы не возникало стремление к ниспровержению данного порядка. [http://www.polit.ru/article/2005/12/09/palmer/].

     Либералы XIX столетия оспорили божественное право монарха на власть (монарх правит по воле нации!), роль религии как единственного источника познания, поместили на первый план принцип уважения естественных прав человека на жизнь, свободу и собственность, достоинство человека, его личное пространство, идеи свободного контракта, равенства граждан перед законом и прозрачности власти – свойства, необходимого для обеспечения этих принципов.

     Реализация либеральных идей обеспечивала светский характер власти, терпимость в отношении конфессиональной принадлежности граждан [Эти права изложены во «Всеобщей декларации прав человека» 1948 г., а также во всех международно-правовых документах, инициированный ООН и обязательных к исполнению для всех её членов].
     Проявлениями свободы являются право на выбор, независимость, гарантии личного пространства, а угроза автономии личного пространства исходит от «правительственной тирании» и «тирании господствующего в обществе мнения».

     Базовым источником либерализма стала теория естественного права, изложенная Джоном Лильберном в середине XVII в. Вслед за Лильберном Джон Локк доказал, что свободная личность – основа стабильного общества [Локк Дж. Два трактата о правлении. М. 1988. С. 137—138].

     Концептуальное ядро либерализма образуют следующие положения. Первое: изначально присущая человеку свобода, ответственность, личное пространство, частный интерес (частное благо) и возможность самореализации, обеспечиваемая собственностью и политико-правовыми институтами, приоритет частной пользы – человек лучше знает, что для него лучше. Второе: оптимальная модель социума основана на свободном обмене идей, интеллектуальных и иных ценностей, на свободной конкуренции. Третье: либеральная система обеспечивает раскрытие творческого потенциала человека и его благополучие, но одновременно приводит к раскрытию потенциала общества и обеспечивает его (общества) благополучие. Из этого непосредственно вытекают: право человека стремиться к счастью, рациональное устройство общества и оптимальный баланс частной и общей пользы (блага). В центре внимания либералов – идеи правового государства, представительства, гражданской инициативы.

     Свобода в либеральном прочтении основана на толерантности и компромиссе. Важным инструментом и методом достижения компромисса у «классических» либералов XIX столетия стала «золотая середина» – juste milieu. Этот инструмент нацелен на создание баланса политических сил, достижение компромиссов, маятника власти. Juste milieu использовалась для примирения партий, контроля вертикали власти, баланса частной и общей пользы, светской и духовной власти – ради достижения политического компромисса и стабильности.

     Свобода независимо от статуса человека, рода занятий, религии, политических убеждений оставалась умозрительной до Американской Войны за независимость и Революции во Франции. Этот стиль жизни встретила в штыки значительная часть французской аристократии и бюрократии, терявшая привилегии и мечтавшая о реставрации режима, сковывавшего свободу и предприимчивость. Мыслители Просвещения сформулировали идею свободы в терминах прав человека, а американская Война за независимость привела к созданию конституции, в основе которой лежит центральная идея либерализма (и представительной демократии) – the government of the people, by the people and for the people.
  Этот принцип стал стержневым моментом новой политической культуры, рождённой в конце XVIII в. Просвещением, Войной за независимость в США и Революцией во Франции.

  В экономической сфере основой либерализма стала «экономическая доктрина, основанная на свободной инициативе, свободной торговле, свободном рынке», на невмешательстве и высокой степени экономической свободы. В «Теории нравственных чувств» Адам Смит развил теорию мотивации труда, основанного на личной заинтересованности – только свобода выбора позволяет человеку быть счастливым! При этом личный успех (ограниченный, естественно, рамками личной ответственности и законом) расценивается как результат предприимчивости, трудолюбия и соответствует высшим интересам государства. Государство должно обеспечить защиту предприимчивости, если она не противоречит законам, свободе и инициативе другого человека. По мысли Адама Смита, государству следует лишь принимать меры по расширению образованности бедных классов. А в утилитаристской доктрине Джереми Бентама предусматривались осуществляемые государством функции защиты необеспеченных слоев населения. Бентам полагал, что свобода – это смысл существования - в ней заключены частная польза и рациональный расчет; в то же время баланс частной и общей пользы – залог стабильности в обществе [Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. — М. 1998. С. 234].

   Отвергнув христианскую догму о ничтожности человека перед Богом, либералы обосновали возможность счастья на земле как естественного права человека. Свобода и счастье максимального количества людей обеспечивают нравственность в обществе: принцип личного счастья «срабатывает», если он согласован с общей пользой. Об этом писали такие крупные мыслители, как И. Кант, Ф. Кене, Ж.-Ж. Руссо, А. Смит, Дж. Бентам, Дж.-Ст. Милль и другие.

     Страна, сохранявшая экономическое, колониальное, морское, торговое, финансовое, политическое лидерство, стала колыбелью и эпицентром либерализма. Политико-правовая мысль Англии объясняла причины лидерства свободной инициативой, защитой собственности, недопустимостью нарушения личного пространства человека.

    Развитие идей Кальвина об абсолютном предопределении, Божественном невмешательстве в дела человеческие, а главное, ее интерпретации адептами этого уже этического учения привели их приверженцев к убеждению: человек может спасти свою душу (а это главная цель любого христианина!) ежедневным систематическим трудом, и по тому, насколько успешна его деятельность, стабилен и высок уровень благосостояния, просчитать свою будущую судьбу.

    Следствием стало создание современной индустриальной цивилизации.

     Свобода человека может быть ограничена только законом и не должна ущемляться ни другим человеком, ни властью, ни церковью. Залогом стабильности государства является представительное правление через реально действующий парламент, но при этом народ должен иметь навыки исполнения возлагаемых на него прав и обязанностей. [Князева С. Е. Идея свободы и инструмент "золотой середины" в теории и практике европейских либералов ХIX столетия. - М. Вестник РГГУ. 2013. Н. 13. Ноябрь. СС. 181-184].

  Важной составляющей частью идеологии европейского Просвещения, затем либерализма стала теория народного суверенитета, то есть свободы воли нации (свободы выбора) и "золотой середины" - juste milieu - в отношениях между управляющими и управляемыми. Цель гражданского общества и правового государства - защита неотчуждаемых прав личности, в центре внимания свободная человеческая личность, а свобода в либеральном прочтении квалифицируется как ответственность человека за свои действия. Но ответственность является оборотной стороной подлинной, а не виртуальной свободы, а самодостаточный образованный человек – подлинно, а не виртуально свободный человек, для которого жизнь без свободы немыслима и который не потерпит насилия или манипулирования.

     Новый этап национального самосознания привел в конце XIX в. к осознанию европейскими народами своей идентичности. Ее основой стал суверенитет, а следствием – идея корпоративной свободы, которую получает личность через отождествление себя с нацией.

    По мере эволюции либеральной системы в развитых странах произошли сдвиги в политической культуре, правосознании граждан, предпочтение стало отдаваться реформам, а брутальный путь социального протеста – революции, социальные катаклизмы – рассматривался как тупиковый все большим количеством граждан. Либералы стали смещать фокус внимания на свободу совести, академическую свободу, недопустимость ущемления privacy.

     На рубеже ХIХ-ХХ вв., с осуществлением реформ, в развитых странах проросли первые ростки демократии. Однако демократия стала результатом длительной борьбы. По мнению Вольтера, демократия есть результат длительной борьбы. А рассуждения французского историка-либерала Алексиса де Токвиля о двух составляющих демократии сводятся к следующему.

     Первая – осознанное стремление значительной части общества к реформам, требования реформ - с использованием таких инструментов гражданской инициативы для воздействия на власть, как массовая оппозиция, профсоюзное, забастовочное, массовые общественные организации и иные движения. Другая составляющая - осознанное стремление власти осуществить добровольно назревшие реформы: они все равно будут осуществлены, но ценой такой близорукой политики могут стать бунт или революция [Токвиль, А. де. Демократия в Америке. — М.1994. С. 37].

     Известный итальянский философ Норберто Боббио определил демократию как "правление законов", как «синтез политической выгоды и моральных устремлений власти», правила игры для преодоления конфликтов без кровопролития, а также как такую политическую модель, в которой политические амбиции власти в максимально возможной степени увязаны с моральными критериями [Bobbio N. Il futuro della democrazia: una difesa delle regole del gioco. Torino. 1985. PP. 170-171].

     Либеральный опыт Запада способствовал утверждению правового государства, где свобода квалифицируется как ответственность. Ответственность – оборотная сторона свободы, и свободный образованный человек не потерпит манипулирования, в какой бы форме оно ни преподносилось: через привилегии, СМИ, заигрывание власти с народом или через иные каналы доступа.

     Страны менее развитые, чем Великобритания, Франция, США, в определенной мере Италия, все чаще демонстрируют интерес к утверждению либеральных идей в практике этих государств, хотя либеральный опыт долгое время не получал там развития из-за слабой политико-правовой культуры большинства граждан.

*** ***
     Демократия.

     Что вообще стоит за этим словом? А - за словами: верховенство закона? Свободные выборы? Или свобода - это вообще синяя птица Мориса Метерлинка, на поиски которой отправились отважные дети?

     Или, может быть, всё же где-то в самой матрице, в ядре идентичности восприимчивых к демократии культур кроется ценность человеческой жизни? Личности? А тогда - можно ли построить демократию?!!!

    Не обладая глубокими традициями уважения к жизни и свободе человека, многие европейцы, проживающие в менее развитых, чем Великобритания или сегодняшняя Германия, странах, с течением времени всё же в той или иной мере приобрели привычку к свободе, а власть – умение находить компромиссы, в том числе, через механизм juste milieu – а россияне никогда не имели такого опыта и традиций. Так, страна с центром в Вечном городе восприняла античную культуру, философию и римское право. Ядро европейской цивилизации, колыбель свободных Коммун, процветавших благодаря систематическому труду, на заре Нового времени государства Северной Италии стали очагом свободы, перекрестком мира, информационным мостом между Западом и Востоком, эпицентром деловой активности, образования [Князева С.Е. Власть и общество в Италии и России. – В Сб.: Россия и государства Апеннинского полуострова на современном этапе. М. 2012. С. 51-52].

    Россия находилась за «скобками Европы», и многовековая изоляция от европейских научных достижений, наследия античной философии, теорий и практик власти, права не прошла бесследно. С эпохи Киевской Руси власть была прочной, если во главе ее стоял единовластный грозный правитель. Этому способствовали суровый климат, скудные почвы, безбрежные просторы при отсутствии естественных границ, удаленность от Мирового океана, изоляция от Европы, Дальнего Востока. Зыбкость границ приводила к нападениям – власть и подданные нацелились на поиск врага. Правитель владел собственностью, включая людей (!). Так обозначился, включился, а в дальнейшем получил развитие механизм вОТЧИнного управления, а уважение россиян к человеку, закону, опыта свободы, привычки к свободному труду не возникло.

     После сближения с Византией власть на Руси отзеркалила сходные черты власти этой страны, восприняла цезаропапизм – так возникла система отношений, основанная на подчинении церкви и населения государству. В правление Андрея Боголюбского (ок.1111-1174 гг.) Владимиро-Суздальское княжество достигло могущества и впоследствии стало ядром России.
    Однако политика этого князя оценивается многими историками как жесткий переворот в политическом строе Руси: он ОДНОЙ ЛИШЬ своей волей изменил лествичный порядок и, что гораздо важнее, - сам механизм наследования престола - и тем укрепил личную власть [В. О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция 18; Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. События от смерти Юрия Владимировича до взятия Киева войсками Андрея Боголюбского (1157-1169 гг.)].

     На Юге Италии, из-за постоянных вторжений неприятеля, в таких экономических, коммерческих, торговых центрах, какими были крупные порты (дававшие широкое поле в том числе и для незаконных форм обогащения, криминала, наживы), возникли (так же, как в России) преклонение перед сильной, но необязательно законной властью и неуважение к человеку, закону. Итогом стал произвол власти в отношении населения, с одной стороны, и формирование специфических механизмов сопротивления власти, с другой. Организованная преступность – мафия – проникала во властные структуры и сливалась с властью, а также большое число нелегальных организаций, пополнявшихся за счет маргинальных слоев общества, удельный вес которых в структуре общества всегда был высок. Вековая отсталость, поголовная неграмотность, преступность не позволяли развиться активности, направленной на производительную сферу – ее основными формами стало участие в преступных сообществах.

      Однако в южной Италии в XIII-XIV вв. возникли и первые университеты Европы, в Салерно, Неаполе, Болонье, Риме – они играли огромную роль в формировании рациональной правовой системы Запада и правосознания. С течением времени Италия восприняла стандарт западной культуры: образованность – стартовый капитал для свободного человека. Этому способствовали отсутствие крепостного права, а в Северной Италии – серьезной личной несвободы, а также заинтересованность элиты в оптимальных для человеческого достоинства формах политической власти – результат распространения гуманистических идей.

     Россия находилась за пределами европейского пространства.    

        Деспотизм власти укрепился в течение 300 лет татаро-монгольского ига и закрепил систему и механизмы вотчинного управления, на которые наложились механизмы, унаследованные от Золотой Орды.

     Наследие Ига состоит в том, что в российской модели власти были воспроизведены многие черты азиатской кочевой модели, точнее, кочевой составляющей, в ядре собственной государственности, а также механизмы "вождества".

    Данный термин принадлежит известному российскому аналитику Дмитрию Орешкину, который считает, что монгольское кочевое вождество есть ранняя форма складывавшейся государственности и отличается от государства тем, что оно "целиком замыкается у кочевых групп на одного человека, у которого есть харизма, который объединяет различные группы кочевых народностей для одной великой цели, которая, как правило, связана с грабежом соседей.." По мнению Орешкина, вождество — это "очень характерная вещь, в особенности для ордынской организации пространства" [Дмитрий Орешкин: «В ближайшем будущем неизбежно новое Смутное время» - [Электронный ресурс]: URL: https://openrussia.org/post/view/12775/ (дата обращения 01.03 Марта 2016)]

    Разовьём эту мысль так: вождество - оптимальная модель власти для управления населением на огромных пространствах с зыбкими неопределёнными (не естественными) границами, которая заострена на постоянную оборону и борьбу с соседями, на расширение жизненного пространства и на удержание подданных в повиновении. Отсюда  - "проклятие пространства". 

    Механизмы вождества получили отточенное развитие в эпоху Ивана Грозного, в отдельные периоды господства Временщиков, в сталинском СССР. 

    Рождавшаяся на обломках 250-летнего татаро-монгольского ига и пока еще очень слабая Московская власть не могла не взять на вооружение, а в дальнейшем и скопировала существенные черты архаической восточной деспотии и азиатского экстенсивного (именно - кочевого!) способа производства, а "проклятие пространства" определили ресурсный характер её экономики [соглашусь в этом отношении с мнением российского ученого М. С. Восленского: Восленский М. С. Номенклатура. М. МП "Октябрь". 1991. С. 573-576].

    Правление азиатов-завоевателей укрепило пиетет россиян перед сильной властью, а их бездонное долготерпение вылилось в многовековое рабство более половины населения – в апатию, безразличие, сервилизм и бездонное терпение народа.

     Итогом стало почти трехсотлетнее крепостное право – то есть рабство, а рабство развращает раба даже больше, чем рабовладельца. [С. Е. Князева. Статья в монографии. Италия в начале XXI века. /Сборник ИМЭМО РАН. Ответственный редактор А. В. Авилова. М. ИМЭМО РАН. 2015. СС. 128-131].

  Пропасть между управляющими и управляемыми стала непреодолимой. По мере того, как она увеличивалась, росло и крепло их взаимное недоверие. 

    Другая сторона медали (которую не в силах понять западный человек), - это уважение или, скорее, преклонение перед сильной, даже грозной, властью, а точнее государством-властью (в ряде случаев даже её обожествление!) при условии, что она снисходит - или делает вид, что снисходит - до нужд народа. При этом для народа принципиально важным становится отнюдь не его собственное благополучие (Потерпим! И не такое терпели!), а синтетическое идеализированное понятие о преданности Государству-власти, олицетворенному в правителе. В таком случае, возникает устойчивая традиция: чем грознее (и зачастую неправеднее) государство-власть, тем выше поднимается планка и собственного Величия в глазах россиян. Показательно, что собственное благосостояние людей никак не влияет на их представления о сильной и сплоченной стране.

     Италия стала колыбелью Гуманизма – возросло уважение к личности, ее правам, образованию. Россия оказалась за скобками Гуманизма, в плену травматического опыта [Гроппо Б. Как быть с "темным" историческим прошлым. - http://www.polit.ru/article/2005/02/25/groppo/] - деспотической власти, замешанной на восточной деспотии и византийском цезаропапизме. Уважение к достоинству человека, закону не возникло, россияне позиционировали себя подданными правителя, но не гражданами – так включилась «программа самоуничижения».

     Отсутствие прививки свободы вывели Россию за скобки уважения человека к самому себе и своей стране [Гилинский Я.И. Исключенные навсегда. Российское будущее: тревоги, о которых нельзя промолчать. - Новая Газета, 18 ноября 2011 г.]

     Слово «либерализм» пришло в русский язык в конце XVIII в. сперва в значении «вольнодумство», "потворство", и негативный оттенок (терпимость, попустительство, потакание - то есть по сути либеральничанье) сохраняется до сих пор. И поскольку потворство власти вольнодумству в обществе признавалось признаком её слабости, то восстание декабристов – первое оформленное требование ввести ограничения власти – завершилось крахом; в зону турбулентности попали и проекты Михаила Сперанского.

    Либеральные реформы 60-70-х гг. XIX в., привели к отмене крепостного права, послужили толчком к внедрению правовой нормы Habeas Corpus Act – неприкосновенность личности, презумпция невиновности, беспристрастный суд - и созданию суда присяжных, расширили рамки самоуправления. Но реформы зависли, а проект российской конституции М.Лорис-Меликова (1881 г.) затонул после смерти российского императора.

Та же судьба постигла реформы начала XX в. – С. Витте, П. Столыпина, либеральные проекты Третьей Государственной Думы (1915 г.) – реформаторам в России был уготован тернистый, а то и трагический путь.

    Амбициозность, предприимчивость осуждались на всех этапах истории России. Правовая поддержка деловой активности не возникла в России, а в Италии она опиралась на политико-правовой прецедент. В России свобода не была востребована ни в XIX столетии, ни в начале ХХI в., а власть и общество бросало – и продолжает бросать - из одной крайности в другую.

    Автократические персонифицированные режимы ХХ века решительным образом дискредитировали ценности либерализма. Но в Италии Савойский Дом, Святой Престол, меньшее распространение атеизма, итальянский конформизм сделали невозможным устойчивую приверженность власти и общества к тоталитарной автократии. Россия же после Октября 1917 г. оказалась в состоянии цивилизационной катастрофы, откуда не выбралась и поныне [Гилинский Я. – там же; После Империи. Под общей ред. И.М. Клямкина. М.2007. С. 222; Яковенко И. Культурный рок. Как долго нам еще оставаться «страной особой судьбы»? – НГ-Сценарии. 26 фев. 2013.; http://sovsekretno.tv/projects/channel/anons/?807]. - и она, по-видимому, стала уже не первой в истории страны. Ведь режим использовал готовую матрицу Российской идентичности – жёсткую иерархию, механизмы политического действия, отсутствие уважения к человеческой жизни, к достоинству человека, неуважение к образованной элите, интеллектуалам, отсутствие привычки к свободе.

    По мере эволюции либеральной системы в развитых странах произошли сдвиги в политической культуре, правосознании граждан, предпочтение стало отдаваться реформам, а брутальный путь социального протеста – революции, социальные катаклизмы – рассматривался как тупиковый всё бОльшим количеством граждан. Либералы стали смещать фокус внимания на свободу совести, академическую свободу, недопустимость ущемления privacy.

   В отсталых странах, с предельно высоким уровнем неграмотности (и забитости) населения, где в культурном ядре и в матрице жизненной программы государства отсутствуют традиции уважения к жизни человека, к его достоинству, к образованному самодостаточному человеку, а власть поощряет агрессивное неуважение к человеку и к образованию - культивируется агрессивная безграмотность.

В структуре матрицы жизненной программы отсутствует составляющая, которая обеспечивает уважение к личности человека и к его достоинству (и уважение человека к самому себе.) Население не имеет представления о базовых правах человека при полном отсутствии опыта контроля политических институтов над флюсом вертикали власти. Отсутствует также опыт парламентаризма, борьбы за базовые права человека, уважения к закону, к мнению меньшинства, каким бы малым оно ни было, исполнения каждым гражданином обязанностей перед обществом. В таких условиях декларированные властью абстрактные принципы свободы и равенства воспринимаются в широком массовом сознании как анархия и ущемление права собственности вплоть до ее уничтожения. Цели абстрактной справедливости и абстрактной абсолютной свободы для всех на деле всегда оборачиваются попранием конкретных прав и свободы конкретных людей, Террор и самые изощренные формы манипуляции по отношению к человеку со стороны власти возводятся в ранг государственной политики. А гильотина и фригийский колпак становятся страшными символами борьбы с людьми, не поддающимися манипулированию и отвергающими стереотипы, навязываемые властью.

  Увы... Согласно выборочным опросам (2015 г.), приблизительно треть россиян относятся Иосифу Виссарионовичу с уважением, считает смерть Сталина «утратой великого вождя и учителя», почти четверть одобряют установку памятника Сталину – 37%, а идею о переименовании Волгограда в Сталинград – 31% опрошенных «Левада-центром».

  Можно ли переписать матрицу программы? Ответ на этот вопрос пытались найти многие аналитики - настолько он сложен и неоднозначен.

   И сегодня большинство населения России относится к праву человека на свободу как минимум неоднозначно. Власть культивирует агрессивную безграмотность: неграмотный народ не имеет представления о свободе и гражданской инициативе. Россия, по выражению Игоря Яковенко, и сегодня остается страной «сущностно вчерашней», а ее сознание отражает позавчерашний день [Яковенко И. Культурный рок. Как долго нам еще оставаться «страной особой судьбы»? – НГ-Сценарии. 26 фев. 2013].

  Уместно привести здесь рассуждения социолога, политолога, профессора Сорбонны Бруно Гроппо о «травматическом опыте» стран, переживших бунты и диктатуры, где власть постоянно нарушала свободу, прежде всего, интеллектуальных и самодостаточных слоев населения. Такой опыт России привел к появлению в социальном теле ран, от которых остались шрамы, требующие длительного времени заживления [Гроппо Б. Как быть с "темным" историческим прошлым. - http://www.polit.ru/article/2005/02/25/groppo/]. Возникла точка невозврата, когда путь к свободе и жизни в цивилизованном обществе блокирован: диктатуры не проходят бесследно.

   Такие травмы, тяжёлые раны причиняют страдания, результатом которого чаще всего становится РЕСЕНТИМЕНТ. Как минимум, это недоумение и растущее раздражение людей, отчего они живут хуже, чем хотелось бы (и чем живут другие), а как максимум - социальная зависть, недоверие ко всем "чужим", озлобление, болезненное стремление доказать свою "особость", уникальность (у нас не как "у их там!"), желание отгородиться от внешнего мира и, в ряде случаев, приближение к накоплению критической массы ненависти. А ещё это отсутствие привычки брать на себя ответственность за СЕБЯ ЖЕ (в силу отсутствия привычки к свободе) - и потому стремление свалить все свои беды на внешнего врага. Логическим завершением развития подобного сценария может стать точка невозврата, что будет, несомненно, иметь самые серьёзные (и непредсказуемые) последствия как внутри страны, так и в её отношениях с внешним миром.

    Авторитарная власть стремится вычеркнуть или до неузнаваемости исказить, переписать (в который уже раз!)  целые страницы истории России - и призывает заняться этим неблаговидным делом российских интеллектуалов, оправдывая это необходимостью воспитания патриотизма. Но общество, живущее в XXI столетии, называющее себя свободным, не может игнорировать необходимость беспристрастного изложения истории. Базовые культурные и особенно ценностные ориентиры, на необходимость сохранения которых делают высшие представители власти во всех своих выступлениях, никогда – НИ РАЗУ (можете проверить!) - не уточняя, в чем же они заключаются (оперируют лишь лозунгами Величия, Славы, патриотизма), направляют общество назад, в палеоконсервативную реальность, а точнее, ирреальность, и очень часто мешают объективному восприятию россиянами своей ценностной модели, собственного прошлого – и настоящего.

    Хуже того. Используя справедливые чувства ненависти россиян к фашизму, манипулируя этими СВЯЩЕННЫМИ ДЛЯ ВСЕХ НАС ЧУВСТВАМИ, сегодняшняя пропагандистская машина изощренно манипулирует этими чувствами, направляя потоки ненависти, грязи в адрес тех, кто никогда фашистами не был, а сражался против него вместе с Советским Союзом в рамках антигитлеровской коалиции - либеральные демократии.

   Что ж. Раскручивание образа врага - это старый, хорошо испытанный в ХХ (и не только) веке метод. Наступим снова на те же грабли?

.    

   А тем временем: "Человеческая жизнь не имеет политических убеждений, идеологических пристрастий, точек зрения на что бы то ни было и ценников. С ней все просто — ее надо защищать вне зависимости ни от чего, потому что — либо есть, либо уже нет" [Тихонский Ю. Травля. Новая Газета. 2014. 26 дек. Вып. № 146.: http://www.novayagazeta.ru/profile/14417/].

   Преодоление этих барьеров – единственный выход из тупика, хотя это вызывает жесткий протест у псевдопатриотов и у ревнителей устоев. Но травматическое прошлое не раз ставило и ставит под угрозу не только свободу, но ближайшее будущее - и настоящее - саму жизнь страны.

   Хотим ли мы остаться в виртуальном Зазеркалье?

© Лана Аллина /

© Светлана Князева

Положения статьи опубликовано автором в крупных научных, научно-публицистических, журналистских статьях в России и за рубежом, в том числе, зарегистрированных в РИНЦ. В частности: Идея свободы и инструмент "золотой середины" в теории и практике европейских либералов ХIX столетия. - М. Вестник РГГУ. 2013. Н. 13. Ноябрь. СС. 181-184; "Ценности и интересы в итальянско-российских отношениях в начале XXI в. Италия в начале XXI века. /Сборник ИМЭМО РАН. Ответственный редактор А. В. Авилова. М. ИМЭМО РАН. 2015. СС. 128-143;

перепечатка статьи (в сокращениях) осуществлена в 4 номере журнала "Знание-сила", 2016 г.; в электронном виде см., пройдя по ссылке:

http://www.znanie-sila.su/?issue=articles/issue_4492.html&r=1

.        

Слова на иллюстрации - "Идеалы и Свобода"

Фотография сделана автором в музее Турина

    .                                     . .     

Фотографии взяты из интернет ресурсов и являются их собственностью.

COPYRIGHT 2016
2013 © RESEARCHER SK Светлана Князева / Лана Аллина http://lana-allina.com
R E S E A R C H E R SK Светлана Князева / Лана Аллина http://lana-allina.com
Авторские права защищены законом.
Данная статья опубликована и в бумажном варианте - см. выше 
Все права на данную публикацию защищены законом о копирайте.
Внимание! Все права на данную статью принадлежат автору - Светлане Князевой
Любые перепечатки и цитирование допустимы лишь с указанием данной публикации на персональном сайте Светланы Князевой /Ланы Аллиной
http://lana-allina.com и данной страницы на этом сайте
http://lana-allina.com/articles
ЛЮБОЕ НЕЗАКОННОЕ КОПИРОВАНИЕ ДАННОЙ СТАТЬИ ЦЕЛИКОМ ИЛИ ЧАСТИЧНО ЯВЛЯЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ АВТОРСКИХ ПРАВ И КАРАЕТСЯ ЗАКОНОМ ОБ АВТОРСКИХ ПРАВАХ.

С.Е. Князева*

ВЛАСТЬ И ОБЩЕСТВО В ИТАЛИИ И РОССИИ

 Данный текст опубликован в: Россия и государства Апеннинского полуострова на современном этапе. М. 2012. СС. 50-66.

Авторские права защищены.

Все права на данную публикацию защищены законом о копирайте.

    В начале ХХI столетия степень развития демократии определяется стремлением значительнойчасти общества поддержать такую власть, которая блокировала бы коррупцию, поставила бы под жёсткий контроль чиновников, обеспечила бы реальную правовую защиту граждан. Итальянский философ середины ХХ в. Норберто Боббио определил демократическое устройство общества как уважение власти к моральным принципам, синтез политической выгоды и моральных устремлений власти. Традиции и механизмы контроля власти в западном, в том числе, итальянском обществе, имеются. Это парламентаризм, работающий «маятник» власти, контроль гражданскими институтами произвола вертикали власти, реальная правовая защита, социальная ответственность бизнеса. Следствие этого – конституционные гарантии личного пространства и свобода личности при условии ответственности за пользование свободой.

   Пути Италии и России различны, если изучать их в исторической перспективе. В Италии созданы предпосылки и – хотя с большими оговорками – «включены» механизмы блокирования коррупции во властных структурах. В России истоки деспотической власти возникли много столетий назад, и ни традиции, ни сменявшие друг друга модели социума не создали механизмов реально действующего парламентаризма и блокирования коррупции. Италия впитала в себя античную культуру и, в определённой мере, римское право. Северная и в значительной степени Центральная Италия – очаг европейской цивилизации, родина свободных городов-Коммун, процветавших благодаря упорному ежедневному труду. В Средние века и на заре Нового времени государства Северной Италии стали очагомсвободы, личной активности, политической демократии. Находясь в сердце Средиземноморья, Север и отчасти центр Италии были перекрёстком мира,информационным мостом между Западом и Востоком, а её север – экономически продвинутой зоной Европы, «страной городов» – центров информации, деловой активности, образования.

   Что же касается Юга Италии, то уже в период Средневековья в результате постоянных вторжений чужеземных завоевателей (арабов, норманнов), а в дальнейшем – утверждения власти Анжуйской династии (XIII–XV вв.) и позднее Испании, возникли иные традиции. Это уважение к сильной, но необязательно законной власти, к культу силы, неуважение к человеческой Лич-ности, её правам и обязанностям, закону. Логическим развитием этих традиций стал произвол власти в отношении населения, с одной стороны, и формирование специфических механизмов сопротивления власти –кланов, живших по законам преступно-го мира и действовавших в нелегальных условиях, с другой. Так родилась организованная преступность – мафия – разветвлённая система преступных кланов, крупных и мелких организаций, групп. Мафиозные кланы стали постепенно, как спрут, проникать во все сферы южного общества и контролировать их, вступать в жёсткие расхождения с законом (если о нём вообще вспоминали), но при этом они проникали во властные структуры и дажесливались с представителями власти. Кроме мафии, на Юге Италии возникло большое число нелегальных групп и организаций, постоянно пополнявшихся за счёт маргинальных слоёв общества, удельный вес которых в социальной структуре общества всегда был очень высок. Ведь вековая экономическая отсталость, длительное сохранение архаических форм землевладения и отсутствие промышленности, а в дальнейшем инфраст-руктуры не давали возможности развития деловой активности, направленной на производительную сферу. Основными форма-миделовой активностистали так называемое brigantaggio – аграрный бандитизм – или участие в преступных сообществах различного происхождения. В итоге на Юге Италии стали пред-почтительными, а иногда единственно возможными, сектантство и нелегальные формы борьбы – со временем преобладающие традиции политического действия.

Однако именно на Юге Апеннинского полуострова стали появляться и первые университеты в Европе, которым с самого их основания, принадлежала важнейшая роль в формировании рациональной правовой системы Запада и массового правосознания[1]. С начала XII в. важнейшим интеллектуальным цент-ром стал университет Салерно, затем Неаполя, занимавшие ведущие позиции в преподавании римского и канонического пра-ва, классических античных дисциплин, астрономии, географии и других наук и опиравшийся, в том числе, на интеллектуальный потенциал мусульманского мира и Востока, в целом. Италия восприняла стандарт западной культуры: образованность – стартовый капитал для самореализации. Этому способствовали, во-первых, отсутствие крепостного права, а в Северной Италии – и сильной личной несвободы, а во-вторых, заинтересованность политической и интеллектуальной элиты в оптимальных для человеческого достоинства формах политической власти – результат распространения гуманистических идей.

   Россия долгое время находилась за пределами европейского пространства – многовековая изоляция от европейской науки, технологии, экономики, теорий и практик власти, права не прошла бесследно. Российские власть и общество не усвоили наследие греческой и римской культуры: афинскую логику, философию, политическую модель власти, построенную на афинском полисе, римское право. Недоступными для России были научная мысль и технологические новшества удаленных просторов Азии. Предпосылки оформления матрицы российской власти возникли в домонгольский период. Власть могла стать прочной, если её осуществлял грозный правитель[2]. Власть, со временем, стала использовать в своих интересах «образ врага», а подданные искали защиты у отца-заступника, который воспринимал вотчину с населявшими её подданными как свою собственность. Но вотчина – низшая форма государства, которая с течением времени трансформировалась не слишком значительно. Историк и политолог, писатель Александр Янов говорит даже о существовании на Руси в домонгольский период некой модели протогосударства[3].

   Восприятие сходных черт власти из Византии и принятие христианства по византийской модели привели кзакреплениюдеспотической модели власти. Правители издавали распоряжения,носившие названиезаконов, пособственному усмотрению модифицировали механизм верховной власти и жёстко подавляли оппозицию. Население и власть не привыкли проявлять уважение к человеческой Личности, её жизни, свободе, достоинству, к закону, к чужому мнению. Крепостное право привело к укоренению сервилизма народа: рабство развращает рабовладельца, но ещё больше раба.

   Такой видится схема, с помощью которой было возведено здание власти и черты которой проявились в ее матрице в XX столетии, но сформировались ещё до него. Писатель Александр Янов заметил, что русский народ «способен на великие подвиги – и уникально несчастен, добр , способен… на любые жертвы во имя свободы – и в узах векового рабства»[4].

   Россию обошли стороной Гуманизм и Возрождение – предприимчивость, трудолюбие, образованность, как правило, осуждались на уровне массового сознания, чему способствовала социальная зависть самых глубоких общественных низов. А власть и при первых Романовых сохраняла «воспоминания и привычки вотчинного порядка»[5] при отсутствии реформы церкви, по крайней мере, в европейском варианте реформирования церков-ных институтов. Русская православная церковь не способствовала формированию в массовом сознании представлений о достоинстве Человека и ценности образования. Опасаясь «латинского влияния», духовенство Московской Руси сопротивлялось распространению западной образованности, утверждая, будто идея Разума несовместима с духовными ценностями православия[6]. Такой же позиции придерживалась и светская власть. В середине XIX в. во всех университетах огромной России, которых насчитывалось менее 10, получали образование 3018 студентов. При утверждении программ курсов требовалось, чтобы в лекциях «не было ничего, не согласного с учением православной церкви»[7].

   В Новое время в Италии, потерявшей независимость, формы политической власти, кроме Южной и отчасти Центральной Италии, где, как говорилось, структуры и методы осуществления власти имели сходство (в смысле традиций и законности) с российскими, всё же обновлялись. Но чужеземная власть, конечно, снизила планку уважения к Личности и её правам. Несвобода и угнетение стали причиной падения ценности человеческой жизни, появления заговора и сектантства в политическом действии, последующего укоренения мафии и иных тайных радикальных организаций криминального характера и многочисленных социальных групп, особенно на Юге Италии, живших по законам преступного мира. Однако после объединения стра-ны в 1870 г. предпочтение либеральным постулатам в Северной Италии стало определённым противовесом опыту южных и центральных областей – конечно, со специфическим итальянским акцентоми в разной степени в различных зонах страны и в раз-ных социальных слоях. Правда, диктат Севера в отношении Юга после Объединения страны обострили не только пресловутый «Южный вопрос», но привели к укреплению мафии и связанных с ней преступных кланов на Юге и, кстати, к распрост-ранению этих явлений и на Севере. В Италии существует устойчивая историографическая традиция, в основе которой лежит мысль о «диктатуре» Севера, ставшего эпицентром либеральных идей, по отношению к Югу, и особенный упор делается на либеральных политиках рубежа XIX – начала ХХ вв., таких, как Джованни Джолитти. Возможно, именно это стало причиной не слишком серьёзного распространения либерализма в Италии, да и тот принимал специфические формы. C другой стороны, позднее преодоление политического сепаратизма привело к утверждению среди элиты итальянского общества крайних форм индивидуализма, ставших итогом развития рационалистических идей гуманизма, а в дальнейшем, либерализма с итальянским акцентом, с одной стороны, и к широкому распространению недоверия к центральной власти в обществе в целом, или, во всяком случае, противопоставлению общества и власти, с другой[8].

   В России реформы чаще имели дворцовый, формальный характер, насаждались сверху на неподготовленную почву и не затрагивали сформированнуюматрицу власти. Конечно, реформа-торская деятельность Петра продолжает удивлять многие поко-ления россиян: ему удалось совершитьвеликий прорывРоссии в будущее. Но какова цена реформ?

  В истории России случались либеральные всплески, не оказавшие серьёзного влияния на страну – за исключением цвета российской интеллигенции, которая в большинстве случаев не играла особой роли в политическом действии: эту функцию выполняла, скорее, дворцовая и аристократическая камарилья. Лишь со второй половины ХIX в. либеральные идеи получили довольно большое распространение в среде образованных пере-довых политиков и интеллигенции (как технической, так и гуманитарной). Итогом стали реформы 1860-х – первой половины 1870-х гг.: отмена крепостного права, судебная реформа, проводимая на базе признания принципа Habeas Corpus Act[9], суда присяжных и адвокатуры, создание земств, расширение местного самоуправления, подготовка Конституции, первой в истории страны, которую либеральные политики, деятели культуры, интеллигенция считали частью европейского пространства.

В итоге реформ Российская империя вышла на лидирующее место по темпам роста ВВП. Развитие деловой активности интеллигенции, учёных, деятелей образования, предпринимателей в немалой степени способствовали интеллектуальному и экономическому рывку страны. Но ни существующая власть, ни народ оказались неподготовленными к восприятию реформ: либеральные идеи оказались чуждыми российской действительности. После непродолжительного «охладительного периода» реформы были свёрнуты; та же участь постигла реформы С. Витте, П. Столыпина.

  Когда интеллектуальная элита, талантливые передовые люди России не имели возможности заниматься политикой, они направляли усилия на развитие культуры. Этим, скорее всего, объясняется высочайший подъём культуры и искусства, вылив-шийся в «золотой», затем «серебряный век» российской культу-ры. Впрочем, так неоднократно случалось и в Италии, например, в XVIII – первой половине XIX вв.: когда интеллектуалы раздробленной, потерявшей независимость, униженной страны не имели возможности проявить себя в политике, они создавали шедевры итальянской и мировой культуры (произведения В. Альфьери, А. Мандзони, позднее – Э. Де Амичиса).

   В ХХ в. и Италия, и Россия пережили опыт тоталитарной автократии, хотя в разной степени. Но в Италии ряд обстоятельств – относительное уважение к королевской власти, и как следствие, сохранение Савойского Дома, местопребывание Папского Престола в Риме, меньшее распространение тотального атеизма, знаменитый итальянский конформизм – всё это сделало невозможным утверждение и тем более длительное сохранение тоталитарной автократии. А в России тоталитарный режим использовал готовую матрицу власти – иерархию, механизм, рычаги власти, а также падение уважения значительной части населения к тронуи пренебрежение к дворянству, аристократии, интеллектуалам. Такой режим стал логическим итогом предше-ствовавшего опыта народа и усилил его. В подтверждение этой мысли уместно привести рассуждения Бруно Гроппо[10], определившего российскую власть как итог «травматического опыта» России – травматическое прошлое имеют страны с длительным опытомбеспредела власти, пережившие бунты и кровавые дик-татуры.

После Октября 1917 г. российская власть и общество оказались в состоянии цивилизационной катастрофы, из которой они не выбрались и сегодня, о чём говорят и пишут многие аналити-ки[11]. Вероятно, эта цивилизационная катастрофа была не первой в истории России. И, конечно, она сталалогическим завершением предшествующего развития страны: во многом большевики сохранили преемственность по сравнению со своими предшественниками.

   Популистские режимы манипулируют населением и, опиираясь на отсутствие привычки к свободе и регулярномусвободному труду, дискредитируют ценности либерализма. Правовая поддержка деловой активности так и не возникла в России, а в Италии она опиралась на некоторый политико-правовой прецедент, особенно, на Севере страны. Впрочем, либеральные идеи были не слишком востребованы и в итальянском обществе, что стало причиной популярности авторитарных или откровенно популистских режимов. Перестройка и последующий распад СССР привели к оживлению деловой активности и изменили отношение к предприимчивым людям на уровне массового сознания. Но и сегодня большинство населения России относится к либеральным ценностям, деловой активности, а в более широком смысле, к праву человека на свободный выбор, как минимум неоднозначно.

   События последних 15-20 лет со всей очевидностью подтверждают сказанное. Но такие явления, как подтасовки результатов выборов, похищения людей, убийства оппозиционных по-литиков и журналистов, угрозы, провокации в отношении граж-данского населения и др. характерны и для России, и для Италии.

   Первая (1994–1996 гг.) и вторая чеченская война (1999–2009 гг.) были оценены негативно итальянскими СМИ как «бесчестная агрессия»[12]. По оценке итальянского аналитика Ф. Вентури-ни, «грязная война» отражала стремление власти вернуть статус советской Империи – Великой державы – и реализовать гео-политические, финансовые, экономические интересы кланов и властных структур[13], в том числе, интересы криминального ха-рактера в богатом нефтяными, газовыми и иными ресурсами ре-гионе. Уловив настроения неосведомлённой и невежественной части населения, власть возложила ответственность на «чеченцев», прибегнув к популистским лозунгам и манипулируя сознанием населения, привыкшего к «образу врага».

   В отношении трагедии «Курска» в Италии говорилось о нежелании власти прийти на помощь терпевшим бедствие морякам, заживо погребённым на дне Баренцева моря: Россия не приняла своевременную помощь от международных организаций, чтобы «скрыть сведения, касающиеся военных манёвров российского флота»[14]. Такой позиции придерживается известный журналист Джульетто Кьеза[15] (и далеко не он один): российское правительство использовало трагедию для усиления контроля над страной. В итальянских периодических изданиях широко представлены факты об убийствах российских журналистов, Анны Политковской и Натальи Эстемировой, бездоказательных судебных процессах над общественными деятелями, учёными и предпринимателями (особое место при этом занимает «дело М. Ходорковского и П. Лебедева»).

    Многие итальянские аналитики указывают на неудовлетворительное состояние судебной системы в России. Как заявил итальянский юрист А. Коста, причиной неисполнения законов является «особая ментальность» российских чиновников, убеждённых, что суд – это «политический инструмент давления на человека, а не важнейшее средство контроля над соблюдением его прав». В то же время нельзя не заметить, что произвол и беззаконие, похищения и убийства и попытки скрыть истинные причины случившегося – не редкость и для самой Италии.

  Одним из самых запутанных и загадочных, но одновременно одним из самых громких событий, свидетельствующих о криминальных связях власти стало похищение 15-летней лицеистки Эмануэлы Орланди в далёком 1983 г. В рамках расследования дела о похищении почти 30-летней давности, которое продолжается и сегодня, возникло сразу несколько версий, по которым в преступлении оказались замешаны высшие представители Ватика-на и власти Рима.14 мая 2012 г. полиция Рима, после долгих оперативно-след-ственных мероприятий, вскрыла могилу и произвела эксгумацию Энрико де Педиса, по кличке Ренатино, одного из самых жестоких киллеров, известного гангстера, киллера, наркобарона, рэкетира, главаря печально известной римской банды[16]. Бан-да Мальяна контролировала торговлю наркотиками, занималась похищениями, заказными убийствами, рэкетом, откатами и не особенно скрывала связи с мафиозными кланами. Вместе с ними, как спрут, банда проникла своими щупальцами в государственные структуры Италии и Ватикана. Энрико де Педис был убит в результате сведения счётов в перестрелке с бандитами из враждующей группировки в феврале 1990 г. и похоронен со всеми почестями на кладбище Верано. Однако впоследствии этот преступник (что было доказано!) был перезахоронен в соборе Сант-Аполлинаре в центре Рима. Разрешение на захоронение дал, видимо, монсеньор Пьетро Вергари, капеллан римской тюрьмы Реджина Цели (Regina Caeli) и бывший ректор Собора Сант-Аполлинаре. Впоследствии в отношении Вергари было воз-буждено судебное расследование[17].

   Могила де Педиса была вскрыта в связи с делом о похищении Эмануэлы Орланди. В апреле 2012 г. высокие представите-ли Ватикана, которых обвиняли в сокрытии информации о похищении девушки, наконец, разрешили произвести эксгумацию, а в мае следствие проверило версию о захоронении её останков непосредственно в могиле главного бандита Рима и, вероятно, правой руки боссов мафии. Однако, вопреки ожиданиям, её останков найдено не было[18].

  Причиной похищения и убийства стало, скорее всего, то, что отец Эмануэлы мог стать обладателем сведений, связанных с крахом в 1982 г. итальянского банка Ambrosiano, одним из акционеров которого был банк Ватикана, и со связями Банка Ватикана с преступными группировками (по крайней мере, его имя фигурировало в прессе в этой связи)[19].

  Угрозы в адрес журналистов и вообще людей, опасных для режима, их убийства – также не редкость в Италии. Таковы убийства экстремистами юриста Массимо Д’Антона в Риме (май 1999 г.)[20] и известнейшего юриста (специалиста по трудовому праву), публициста и журналиста Марко Бьяджи (март 2002 г.), неоднократно (5 или 6 раз), устно и письменно обращавшегося в полицию и к представителям власти, включая первых лиц, с просьбой оградить его от угроз экстремистов из «Новых Красных Бригад», но так и не получившего от них защиты – он был убит у самых дверей своего дома[21]. И на этот раз организаторы преступления остались в стороне, а приговоры в отношении не-посредственных исполнителей стали относительно мягкими.Может показаться, что эти преступления – дело далекого или, пусть и недавнего, – но прошлого. Однако следствие по ним продолжается до сих пор, и, похоже, есть ещё лица в государственных структурах страны, не заинтересованные в наказании организаторов преступлений.

  В отношении безнаказанности представителей организованной преступности впечатляют печально известное «мусорное дело» в Неаполе (январь и июнь 2011 г.) и факты скандальной причастности неаполитанских мафиозных кланов к утилизации мусора в городе и его окрестностях[22]. А как можно оценить такой факт: в апреле 2006 г. был, наконец, пойман «босс боссов»[23] сицилийской мафии Бернардо Провенцано, находившийся в розыске с мая 1963 г. Главный босс мафии, il Padrino (Крестный отец) проживал в сельской местности близ Корлеоне в съёмном помещении (где и был арестован) почти открыто, регулярно переписывался с семьёй и не думал особенно скрываться[24]! Впрочем, это наиболее скандальный, но далеко не единичный факт: итальянские СМИ не устают освещать подробности новых преступлений мафиозных кланов и преступных организаций. Сложному комплексу проблем, посвящённых истокам, корням и проявлениям коррумпированной власти в Италии посвящена выпущенная недавно книга с красноречивым названием: «Закон одинаков для всех?»[25]Именно поэтому известный итальянский режиссер и киноактер Роберто Бениньи произнёс знаменитую фразу, прозвучавшую как приговор власти в стране: «Законный час – это единственное, что остаётся сегодня законным в Италии»[26].Итальянские публицисты и аналитики обращают внимание на особые отношения С. Берлускони и В. Путина, поясняя, что геополитические интересы двух стран нигде не сталкиваются. Всё же взаимоотношения двух известных политиков вызывают у них недоумение, если вспомнить негативное отношение, которое демонстрировало итальянское общественное мнение в период обострения «чеченского узла». Тогда Берлускони высказался в духе едва ли не оправдания войны в Чечне, что слегка озадачило даже российского президента. Долгое время оптимизм Берлускони в отношении России заставлял многих итальянцев поверить в «новую Россию» и согласиться с его оценками Путина как «искреннего демократа».

  После инаугурации Путина в мае 2012 г. экс-премьер Италии высказался в пользу изменения Конституции и введения прямых выборов президента. По оценкам итальянских аналитиков, «переписывание» Конституции может до неузнаваемости изменить целые страницы итальянской истории, перечеркнуть всю историю демократии Первой Итальянской Республики и поставить под угрозу демократию сегодняшнюю. Впрочем, самоуверенность Кавальере (как его называют в Италии) не ведает границ: за последние 20 лет он всеми законными (через право на имму-нитет премьера – lodo Maccanico (lodoSchifani), затем lodo Alfanо, попытки разработать и другие lodo[27]) и незаконными сред-ствами сумел избежать ответственности за финансовые махинации, подкупы и взятки, в том числе, известным адвокатам, в ча-стности, известному английскому адвокату Миллсу, уклонение от налогов, причастность к нецелевому использованию фондов в собственных интересах (например, SME[28], Фонда развития Юга, Фининвест и пр). Такая ситуация отнюдь не свидетельствует об устойчивых нормах правового государства, а скорее об устойчивых проявлениях коррупции власти в Италии.

  С начала 2012 г. Сильвио Берлускони не оставляет намерений вернуться в большую политику и возглавить правительство, рассчитывая на свою популярность. По некоторым оценкам, в случае прямых выборов лидер Партии Народа Свобод (ПНС) мог бы рассчитывать на избрание если не в первом, то во втором туре. Как популистский лидер он владеет методами воздействия на избирателей, посредством экстравагантных действий или ярких популистских лозунгов, и уже сегодня рассчитывает на твёрдую поддержку как минимум 30% избирателей. Для увеличения популярности своей партии (она намного ниже, чем его личная) он планирует её организационную реформу, обновление руководства за счёт перспективных функционеров до 40 лет, выдвижение новых конструктивных предложений по реформированию страны, а возможно, и изменение названия. Согласно опросам, проведённым по инициативе партии Берлускони, в слу-чае его ухода из ПНС за партию безеё лидера проголосовало бы сегодня не более 10%, и даже если бы её возглавил А. Альфано, правая рука Кавальере, его заместитель, кстати сказать, обеспе-чивавший ему в последние годы иммунитет (печально известное lodo Alfanо), то за партию было бы подано не более 18% голосов. А в случае, если Берлускони возглавит свою партию, при условии её реформирования, приспособления программы к потребностям сегодняшнего дня и поддержки его ближайшего ок-ружения, он может рассчитывать более чем на 30% поданных (за него!) голосов избирателей[29]. Вообще, преемственность вла-сти, последовательность и логика в механизмах её осуществления на всех этапах, включая последние 20 лет, заставляют серь-ёзно задуматься над мыслью Василия Ключевского о том, что «деспотизм кулака и деспотизм ласковой улыбки ведут к одинаковым результатам»[30].

   Между тем в стране существует масса нерешённых социально-экономических проблем. Государственный долг приближается к цифре в 1,4 млрд евро (по данным EUROSTAT на март 2012 г., озвученным и депутатом от Демократической партии (PD) C. Д’Антони); по данным EUROSTAT, по уровню доходов в стране существует крайняя поляризация в обществе, и прибли-зительно 15 млн итальянцев – 24,5% – живут на уровне черты бедности (или за чертой), а безработица среди молодёжи весной 2012 г. составила 30%[31]. В исследованиях EUROSTAT Италия перечислена как неблагополучная страна по показателям занятости населения (наряду с Испанией, Португалией, Румынией и заморскими территориями Франции), и особенно по уровню без-работицы на Юге – в Апулии, Калабрии, Кампании и Сицилии – лишь 43,7% лиц в возрасте от 20 до 64 лет имеют работу[32].

  В последнее время итальянская пресса уделяет всё большее внимание борьбе российской власти с оппозицией – участника-ми митингов на проспекте Сахарова, Болотной, акциям гражданского неповиновения на Чистых Прудах 10 и 24 декабря 2011 г. и в мае 2012 г. Проявлением этого стал разгон «Марша миллионов» на Болотной площади 6 мая 2012 г., арест его участников[33]. Важным рычагом этой борьбы стал принятый в начале июня 2012 г. закон о штрафах за участие в «несанкционированных» митингах – при том что закон о митингах не представляется чётким и определённым[34].

   Соответствующим образом подаётся и «дело о Кущёвке» – рейдерство и требования бандитами «откатов» от состоятельных людей. В конце мая 2012 г. российскую и мировую общественность потряс неоправданно мягкий приговор Сергею Цеповязу, замешанному в деле о банде Цапка (ноябрь 2010 г.) и обвиняемому в укрывательстве убийц и сокрытии улик – 150 тыс. руб. штрафа и подписка о невыезде. Вообще «чёрное рейдерство» – захват «чёрными беспредельщиками» и недружественное погло-щение предприятий при попустительстве полиции – стало обы-денным явлением в жизни современной России. Иначе как объяснить полицейский произвол в отношении защитников Лосиноостровского леса или жителей Бутова, выгоняемых с земли, предназначенной под новую застройку, дела о подпольных казино и пр. Методы рейдерства трудно назвать законными: угро-зы членам семей, подделки правоустанавливающих документов, подкуп, рэкет и пр. Имеются и другие примеры прямой наживы чиновников различного ранга в лоббировании монополистов рынка, строительстве объектов гражданского назначения, в про-даже (а иногда участие в производстве) контрафактной продукции, начиная с медикаментов или продуктов питания и кончая видеопродукцией – совершаются миллионные сделки, нарушаются авторские права всемирно известных фирм, законы[35].

Подобные явления имеют место и в Италии, в основном на Юге страны. Это гангстерские приёмы захвата чужой собственности, шантаж и вымогательство. Самым нашумевшим, но далеко не единственным за последние 20 лет стало убийство известного сицилийского предпринимателя Либеро Грасси. Пред-приниматель попытался в одиночку бороться против рэкета и вымогательств – pizzo– преступных кланов Палермо: отказался платить откаты мафии каморра и перед смертью передал сведе-ния во все региональные газеты, затем в Corriere Della Sera, за что поплатился жизнью в августе 1991 г.[36] Организаторы преступления так и не были наказаны, и итальянские аналитики указывают на существование устойчивых «кланов шантажа», которые открыто заявляют о себе и в самые последние годы, и лоббирование этих преступных объединений на разных уровнях государственного аппарата, включая высшие коридоры власти в Италии.

*          *          *

   Стабильность любой страны определяется благосостоянием – результатом труда активных людей, контролем обществом вертикали власти, уважением к правам человека, закону, традициям и, наконец, образованным, состоятельным и демократически ориентированным средним классом, который власть поддерживает, хотя бы в целях самосохранения.

  Можно ли изменитьматрицувласти? Ответ на этот вопрос неоднозначен и, скорее всего, отрицателен. В любом случае, власть не может называть себя демократической, если она искажает реальные факты прошлого и настоящего, блокирует доступ к свободной информации, не способна защитить общество от произвола коррупционеров.

Статья опубликована в: "Доклады Института Европы РАН” (Перемены в Европе: возможны ли альтернативные модели). Вып. 285. – М. Весь Мир. 2012

* Князева Светлана Евгеньевна, к.и.н, доцент кафедры Зарубежного регионоведения и внешней политики ФМОиЗР ИАИ РГГУ.

[1] Итальянские университеты возникли в Болонье, Салерно и Неаполе одновременно со старейшими университетами Европы (Оксфорд – в XII в.; Кембридж – XIII в.; университеты Сорбонна, Орлеана, Саламанки основаны в XIII в.). К XV в. Европе насчитывалось уже 65 университетов.

[2] Более подробно об этом см. статью Князевой С.Е. «Тернистый путь деловой активности в России»,http://www.vestnikevropy.com/all-articles/?currentPage=10.

[3] Янов А. Тень Грозного царя. Загадки русской истории. М., 1997. С. 36-37. [4]Там же. С. 97-98.

[5] Ключевский В.О. Разрозненные афоризмы, 1889–1899 гг. Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические этюды. М., 1993. С. 88.

[6] Культурология. Под научной редакцией д.ф.н., проф. Драча Г.В. «Феникс», Р-на-Дону, 2003. С. 427, 522-523. См. также: Флетчер Д. О государстве русском. Проезжая по Московии. М., Международные отношения, 1991.

[7] Министр народного просвещения Ширинский-Шихматов был убеждён: «Все науки должны быть связаны с богословием». Преподавание философии было прекращено, а преподавание логики и психологии возлагалось на профессоров богословия». Высшее образование в России. Исторический очерк. Под ред. В.Г. Кинелева. М., 1995. С. 84-86.

[8] Более подробно об этом см., например: Colombo G, Marzoli F. Farla franca. La legge e’ uguale per tutti? Milano. 2012. P. 5-7.

[9] Презумпция невиновности и неприкосновенность Личности.

[10] Т.е. прошлое, которое привело к появлению множественных ран – требуется очень длительное время для их заживления. http://www.polit.ru/article/2005/ 02/25/groppo. Бруно Гроппо – известный итальянский политолог, профессор Сорбонны.

[11] Е. Ясин, Т. Заславская, Н. Басовская, И. Чубайс, Я. Гилинский и др. См: Ги-линский Я. Исключённые навсегда. Российское будущее: тревоги, о которых нельзя промолчать. Новая Газета, 18.11.2011; После Империи. Под общей ред. И.М. Клямкина. М., 2007. С. 222; http://sovsekretno.tv/projects/channel/anons/? 807; http://www.tvc.ru/Article.aspx?aid=2ec8cffe-ffb9-4f6c-ba60-4b9761c74b5f.

[12] Martini, Mauro, Pontoniere, Paolo Putin senza pieta’. L’Espresso, 2002, 7 nov; Romano, Sergio. Da Bagdad a Grozny. Corriere della Sera, 2004, 10 mag; Sofri, Adriano. Cecenia. Terra, bombe e liberta’. См.: L’Espresso, 1996, 22 mar.

[13] Venturini F. Affari e valori. La visita di Putin e gli incontri con il governo. Cor-riere della sera. 2007, 14 mar.

[14] В августе 2007 г., в седьмую годовщину трагедии на «Курске», журналист и аналитик Н. Фаччолини посвятил ей статью, где использовал материалы, по-мещённые в 2000 г. на сайте радикалов с комментариями о том, как они вос-принимались в Италии. La tragedia del Kursk: dichiarazione di Nikolaj Khramov, in www.radicali.it, 24 agosto 2000. См. также: Facciolini N. Sette anni fa la tragica fine del sottomarino nucleare russo «Kursk k-141». Il Quotidiano,2007, 9 agosto; Strada, V. Nel 2000 il dramma del Kursk, 118 le vittime. Corriere della Sera, 2005, 6 agosto.

[15] Более подробно с позицией известного итальянского журналиста см. http://www.giuliettochiesa.it; http://www.articolo21.info.

[16] http://www.ansa.it/web/notizie/rubriche/cronaca/2012/05/13/Orlandi-fratello-ci-fermi-tomba-pedis_6863321.html.

[17]Об этом см.: http://www.ansa.it/web/notizie/rubriche/cronaca/2012/05/13/Orlan di-fratello-ci-fermi-tomba pedis_6863321.html.

[18] См. об этом: Galeazzi G. Caso Orlandi, aperta la tomba di De Pedis. Una cas-setta di ossa rinvenute nella cripta riapre il giallo,ma sarebbero risalenti al 1700 http://www3.lastampa.it/cronache/sezioni/articolo/lstp/454134; См. также http://www.ansa.it/web/notizie/rubriche/cronaca/2012/05/13/Orlandi-fratello-ci-fermi-to mba-pedis_6863321.html; см. также: http://lenta.ru/news/2012/05/14/exhume.

[19] Peronaci F, Orlandi P. Mia sorella Emanuela: Edizioni Anordest. Di Giovacchino R. Storie di alti prelati e gangster romani. I misteri della chiesa di Sant’Apollinare e il caso Orlandi. Fazi. 2008.; Martella I. 13 maggio ’81: tre spari contro il Papa. Milano, 2011. P. 218-219; см. также: http://www.chilhavisto.rai.it/dl/clv/Misteri/ ContentSet-25c731bd-4505-413d-ae98-319332d9f8e8.html.

[20] См.: http://www.dirittodellavoro.it/public/current/miscellanea/DAntona.

На толпу обычно не производят впечатление благородные изречения и возвышенные истины.
 Это мой авторизованный перевод одного из изречений Ницше

  di Friedrich Wilhelm Nietzsche

  Le cose più nobili ed elevate non agiscono affatto sulle masse.

СТАТЬЯ ОПУБЛИКОВАНА в бумажном варианте: Данный текст опубликован в: Россия и государства Апеннинского полуострова на современном этапе. М. 2012. СС. 50-66.

COPYRIGHT 2013
2013 © RESEARCHER SK Светлана Князева / Лана Аллина http://lana-allina.com

R E S E A R C H E R SK Светлана Князева / Лана Аллина http://lana-allina.com

Авторские права защищены.
Все права на данную публикацию защищены законом о копирайте.
Внимание! Все права на данную статью принадлежат автору - Светлане Князевой и журналу - сборнику Института Европы РАН.
Любые перепечатки и цитирование допустимы лишь с указанием данной публикации на персональном сайте Светланы Князевой /Ланы Аллиной
http://lana-allina.com

и данной страницы на этом сайте 

http://lana-allina.com/articles

или сайта Института Европы РАН

ЛЮБОЕ НЕЗАКОННОЕ КОПИРОВАНИЕ ДАННОЙ СТАТЬИ ЦЕЛИКОМ ИЛИ ЧАСТИЧНО ЯВЛЯЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ АВТОРСКИХ ПРАВ И КАРАЕТСЯ ЗАКОНОМ ОБ АВТОРСКИХ ПРАВАХ.