• Методические указания по написанию ВКР и курсовых
  работ для студентов бакалавриата ФМОиЗР ИАИ

Автор - Князева Светлана Евгеньевна, к.и.н., доцент кафедры ЗРиВП ФМОиЗР ИАИ РГГУ

Методические указания представляют собой пошаговые рекомендации  И

помощь студентам бакалавриата в поэтапной подготовке, написании, оформлении и представлении ВКР и курсовых работ. Таким образом, здесь представлен алгоритм подготовки ВКР.

Методические указания являются итогом коллективной работы и выражением требований профессорско-преподавательского состава ФМОиЗР РГГУ.

Цель учебно-научной работы -- выпускной квалификационной работы ВКР или работы курсовой, а они именно представляют собой жанр учебно-научной и квалификационной работы – дать комплексный, многофакторный или системный анализ научной проблемы на базе исследования обширного корпуса источников и литературы.

Цель Методических указаний -- дать анализ освоения компетенций (знаний, умений, владений) для научного исследования.

ВНИМАНИЕ: ВКР и КУРСОВЫЕ РАБОТЫ, НАПИСАННЫЕ ЛИШЬ НА ОСНОВЕ ЛИТЕРАТУРЫ, БЕЗ ОПОРЫ НА ИСТОЧНИКИ, ТАКОВЫМИ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ И РАССМОТРЕНЫ В КАЧЕСТВЕ УЧЕБНО-НАУЧНЫХ (квалификационных) РАБОТ БЫТЬ НЕ МОГУТ.

Основными техническими ЗАДАЧАМИ при подготовке работы - ВКР или курсовой - являются:
1. определение стержневой мысли исследования;

2. поиск и систематизация источников;

2. поиск и систематизация литературы;
2. работа с источниками и литературой;
3. извлечение необходимой информации;
4. выстраивание самостоятельных суждений на базе исследования информации;
5. самостоятельные выводы на основе извлечённой информации;
6. неформальный подход к выбору методов исследования;
7. изложение текста со знанием 4 законов формальной логики изложения грамотным, понятным языком.

Написание учебно-научной работы позволяет закрепить соответствующие компетенции: универсальные (УК), общие и профессиональные (ОПК), профессиональные (ПК).

ВКР (курсовая работа) – самостоятельная учебно-научная работа, а не реферат, ОСНОВНАЯ цель которого - изложение (в лучшем исполнении - анализ или сравнительный анализ) конкретных документов, статей, монографии,

Общие положения по оформлению ВКР:
В окончательной версии ВКР должна быть сброшюрована, (а курсовая работа представлена в электронном и бумажном вариантах) с резолюцией и подписью научного руководителя минимум за 3 дня до защиты.
Работа должна быть оформлена на одной стороне листа бумаги формата А4 по ГОСТ 9327-60.

О сроках подачи ВКР / курсовых работ:

Первая глава ВКР должна быть, согласно РАСПОРЯЖЕНИЮ ДЕКАНА ФМОиЗР ПРЕДСТАВЛЕНА НАУЧНОМУ РУКОВОДИТЕЛЮ К НАЧАЛУ - максимум к СЕРЕДИНЕ МАРТА.

Курсовые работы целиком представляются, в соответствии с распоряжением декана ФМОиЗР, руководителям (в первоначальном варианте целиком) НЕ ПОЗДНЕЕ 30-31марта.

Первая же глава курсовой работы подаётся  не позднее середины февраля. Работы рассматриваются руководителями в течение апреля-мая, и, в том случае, если они поданы ДО УКАЗАННОГО СРОКА, студенты могут доработать их до середины мая в соответствии с пожеланиями научного руководителя.

Иначе курсовая работа оценивается по фвкту формальной даты подачи, и студент лишается возможности доработать её.

ОБРАЩАЮ ВНИМАНИЕ СТУДЕНТОВ БАКАЛАВРИАТА: ПРЕДЗАЩИТ И ЗАЩИТ КУРСОВЫХ РАБОТ 1-3 КУРСОВ УЧЕБНЫМИ ПРОГРАММАМИ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНО.

ИТАК: Курсовая работа должна быть подана научному руководителю -- в первом варианте до 31 марта. 

ВКР: На предзащиту (как правило, сроки: середина или начало 20-х чисел апреля) должны быть поданы как минимум главы текста полностью, (если их 3, то как минимум 2, с отдельными частями 3-й главы), часть введения с обозначением темы, определением объектно-предметного поля (объектом и предметом исследования), целью, задачами, актуальностью, новизной проведённого исследования, списком использованных источников и литературы.

По решению коллектива ФМОиЗР на предзащиту вызываются лишь те студенты, чьи ВКР не поданы или вызывают какие-либо сомнения научного руководителя. 

На титульном листе ВКР студентов 4 курса НЕ ПОЗДНЕЕ ЧЕМ за 3-4 дня до защиты ставится подпись заведующего кафедрой о допуске работы к защите, а до этого -- подпись научного руководителя. Только в таком виде ВКР принимается в Аттестационную комиссию.
Оглавление, которое располагается после титульного листа, печатается шрифтом Times New Roman 14 через полтора (1,5) интервала; разделы отделяются пробелом в два интервала
Текст дипломной работы печатается шрифтом 14 Times New Roman через полтора интервала, а ссылки -- соответствующим шрифтом 12, можно через 1 интервал.

ОЧЕНЬ ВАЖНО:

Защиты для специализирующихся по всем кафедрам ФМОиЗР: 1-12 июня. ВКР ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПОДАНЫ ДЛЯ ПОСЛЕДНЕГО ИЗУЧЕНИЯ ИХ НАУЧНЫМИ РУКОВОДИТЕЛЯМИ 16-17 МАЯ; после корректировок ВКР ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПЕРЕДАНЫ РЕЦЕНЗЕНТУ НЕ ПОЗДНЕЕ 25-26 МАЯ.

Внимание: курсовые работы, написанные студентами 1 (желательно и 2 курса), должны быть ограничены хронологическими рамками ДО ХХ ВЕКА.

ВКР, как курсовая работа, состоит из:
1. титульного листа,
2. оглавления,
3. основной части (разделенной на главы и параграфы),
4. заключения, списка источников и литературы,
5. приложений (если есть).

I.Структура оглавления:

и общая структура работы: 
Введение [после титульного листа и оглавления с новой страницы]
Глава 1 (название главы) [после введения с новой страницы]
1.1. (название параграфа 1) [та же страница без пробелов]
1.2. (название параграфа 2) [та же страница без пробелов]

1.3. (название параграфа 2) [та же страница без пробелов]                                           
Глава 2 (название главы) [с новой страницы]
2.1 (название параграфа 1) [та же страница без пробелов]
2.2. (название параграфа 2) [та же страница без пробелов]

2.3. (если имеется) то же самое

Глава 3 (если имеется) (название главы) [с новой страницы]
3.1 (название параграфа 1) [та же страница без пробелов]
3.2. (название параграфа 2) [та же страница без пробелов]

...

Заключение [новая страница] 
Список использованных источников и литературы [новая страница].

Таким образом, все главы и разделы (параграфы) должны иметь заголовки (названия). Названия глав оформляют симметрично тексту, заголовки подразделов - с абзаца.

Названия глав и разделов нумеруются арабскими цифрами. Номер параграфа (раздела) состоит из номера главы и раздела, разделенных точкой.

ВНИМАНИЕ! В БИБЛИОГРАФИИ --- списке источников: источники приводятся в соответствии с видовой характеристикой, в алфавитном порядке. В списке литературы: использованные работы приводятся в алфавитном порядке без разделения на монографии и статьи, причём в начале идут работы российских авторов на русском языке, далее - на иностранных.
Приложения –- в конце работы при наличии. 

Приложения содержат графики, диаграммы, схемы, карты, таблицы, расчёты, рисунки и карикатуры, граффити и пр. -- они служат для иллюстрации отдельных положений исследуемой проблемы.

Каждое приложение следует начинать с нового листа, в правом верхнем углу которого пишется слово “Приложение” и номер, обозначенный арабской цифрой (без знака №), например: Приложение 1. Под "телом" таблицы  необходимо указать, на основании каких источников составлено приложение.

В оглавлении необходимо указывать страницы каждого раздела.

Страницы ВКР и курсовой работы нумеруются арабскими цифрами (в середине страницы вверху). Титульный лист и оглавление (содержание) включают в общую нумерацию работы, но номера страницы на них не ставят. Нумерация страниц производится последовательно, начиная с третьей страницы (введение), на которой, так же как и на последующих страницах, проставляют номер в середине страницы вверху без знаков препинания.

II.Структура введения:
1.Обоснование темы, актуальности, новизны (необходимо в двух-трех абзацах обосновать, чтО именно даёт, и именно с Вашей точки зрения, изучение данной проблемы для понимания проблем истории и теории международных отношений, мировой политики и т.д., почему избранная проблематика актуальна для понимания современных процессов.
2. Важно также пояснить исследовательское ядро, Вашу «научную нишу», почему Вы взялись за данное исследование, какова глубинная значимость проблемы именно и конкретно для Вас: по каким причинам именно эта проблема вызывает Ваш исследовательский интерес настолько, что Вы готовы за неё взяться и осуществить анализ проблемы. Студенческие курсовые работы на 1-2 курсах бакалавриата не столь часто предлагают новаторский подход или решение исследуемых проблем, и всё же студент всегда должен понимать, для чего он взялся ИМЕННО за их исследование.

Таким образом, Ваше исследовательское ядро - это и есть новизна и значимость работы конкретно для Вас.
Возможно структурирование данных пунктов через «во-первых», «во-вторых» и т.п. Научная новизна в курсовых работах чаще отсутствует, однако можно попытаться сформулировать, а в ВКР это уже необходимо: чтО нового (свежий авторский взгляд, нехватка работ именно на данную тему, нестандартное прочтение источников, исследовательских работ, интересный ракурс) в изучение заявленной проблематики может внести серьезное исследование, проведенное по данной теме. Эти проблемы следует обсудить с научным руководителем (руководителем курсовой работы) на уровне ПРИНЯТИЯ решения о выборе темы.
2. Объект исследования:

общий контекст, вытекающий из его стержневой идеи, КОТОРЫЙ ОТРАЖАЕТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ ЯДРО, САМУЮ СУТЬ ПРОБЛЕМЫ, ГЛУБИННУЮ ЗНАЧИМОСТЬ ТЕМЫ, ВЫВОДИТ НА ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ, хотя и текстуально не должен совпадать с ней, и хронологически охватывает более значимый период  (ни в коем случае не повторять текстуально название и цель работы!).

"Понятие есть истинное первое", -— отмечал Гегель. Фактически объект является отражением первого закона формальной логики изложения применительно к Вашей исследовательской проблеме.

Итак, после определения стержневой идеи и определения объекта начинается РАБОТА НАД ЗАЯВЛЕННОЙ ПРОБЛЕМОЙ, а также, соответственно, и сам текст введения. Объект выводится непосредственно из названия (темы) работы (шире предмета), но ни в коем случае не может повторять дословно.
3. Предмет исследования – ракурс исследования объекта, движение объекта (к цели), развитие, эволюция объекта – он Уже, чем объект, тесно связан с ним и вытекает из объекта.

Предмет Уже объекта.

Объект и предмет исследования составляют объектно-предметное поле.

4. Цель исследования – обязательно одна. Формулировка цели совпадает по содержанию с темой работы и объектом, но ни в коем случае не дублирует её формулировку слово в слово. Цель конкретизирует предмет с точки зрения: логики, методологии, хронологии, а также в контексте структурных характеристик изучаемого явления.
5. Задачи (минимум 5-6, скорее даже 8 (для ВКР) – конкретные положения, непосредственно вытекающие из объектно-предметного поля и цели работы, которые необходимо проанализировать, изучить, исследовать, дать комплексный анализ – с тем, чтобы достичь поставленной цели.
6. Структура (план) исследования целиком определена её задачами. Решению каждой из задач, как правило, посвящен параграф, а глава –— это решение 2-3 смежных задач. Цель же – сквозная, т.е. проходит «красной нитью» через все параграфы и главы.

Объектно-предметное поле и цель -— это хребет (позвоночник) исследования.

6. Обоснование хронологических рамок работы – обоснование избранного исторического периода, его нижней и верхней границ. В том случае, когда необходим достаточно обширный экскурс в истории, это оговаривается отдельно.
Например: «Основными хронологическими рамками является период 1991 – 2001. Отправной точкой анализа выступает распад СССР и окончание холодной войны, который обусловил… Исследование доведено до 2001, когда теракты 11 сентября изменили… Однако, для… (указывается соответствующая задача) в случае необходимости (либо – четко указывается в каких разделах работы) проведены экскурсы в историю рассматриваемых процессов (указывается до какого периода в истории)».

Обращаю Ваше внимание на то, что для обозначения цитаты кавычки используются только в таком виде: « ... » (а не в таком: "... "). То же самое -— для обозначения названий или документов, приводимых на русском языке: «Красные бригады», «Свод законов».  "..." употребляются при цитировании (если возникает такая необходимость) на иностранном языке или для обозначения названий или документов также на иностранном языке.

"..." необходимо проставлять и в том случае, если в цитате приводится название организации или документа, или включено ещё одно цитирование.

Например: приведем мнение эксперта Александра Петрова, который убеждён в том, что «статья Основного Закона о...  под названием "Статья о правах национальных меньшинств", многократно цитируемая аналитиком N., который оценивает её как "наивысшее достижение демократии", на самом деле таковой считаться не может».

ВНИМАНИЕ: знаки тире ( — ) и дефис ( - ) также следует различать при написании текста работы. «Например: ЕС — это крупнейшее интеграционное обьединение» ; но — «проблемно-хронологический метод исследования».

7. Методы исследования – необходимо не только перечислить методы, но и обосновать, с какой целью (для достижения каких задач) использован тот или иной метод.

Основные методы: общенаучные: метод системного анализа, синтеза, структурно-функциональный, логико-интуитивный, типологический (типология явлений) и др.;

конкретно-исторические: историко-описательный (обязательно привлечение источников и анализ различных точек зрения на исследуемую проблематику), историко-генетический (ретроспективный), сравнительно-исторический (обязательно выделение критериев сравнение), проблемно-хронологический;

методы политических наук: дискурс-анализ, количественный контент-анализ, личностно-психологический, когнитивное картирование и т.д. Использование методов исследования следует обсудить с научным руководителем в процессе написания работы.
8. Источниковедческий обзор с ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ выделением видовых характеристик источников. Необходимо ПОЯСНИТЬ  – с какой целью и для решения каких задач привлекается каждая из групп источников.

ВНИМАНИЕ!

СОВЕРШЕННО ОЧЕВИДНО, ЧТО "СЛЕПЫЕ РАБОТЫ" - КУРСОВЫЕ РАБОТЫ БЕЗ СНОСОК РАССМАТРИВАТЬСЯ РУКОВОДИТЕЛЯМИ НЕ МОГУТ ДАЖЕ В ПЕРВОМ ВАРИАНТЕ!

ПРИЧИНА: В ТАКОМ СЛУЧАЕ НЕВОЗМОЖНО СОСТАВИТЬ ВПЕЧАТЛЕНИЕ О СТЕПЕНИ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ РАБОТЫ.

ТЕМ БОЛЕЕ ВКР: ССЫЛКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НА КАЖДОЙ СТРАНИЦЕ РАБОТЫ - БОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО ССЫЛОК ЯВЛЯЕТСЯ ПОКАЗАТЕЛЕМ ЕЁ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ И УКРЕПЛЯЕТ АНАЛИТИЧЕСКУЮ СОСТАВЛЯЮЩУЮ.  

Источники делятся на:

неопубликованные и

опубликованные.

Основные группы источников в соответствии с видовыми характеристиками:
1. Источники официального происхождения.
Подгруппы:
1. международно-правовые акты (Устав ООН, конвенции, договоры и т.п.);
2. правоустанавливающих документы ЕС;

3. национальное законодательство (конституции, законы);
4. выступления официальных лиц.

5. Статистика;

6. 6. Визуальные (аудиовизуальные) источники (например, карикатуры, комиксы, плакаты, слоганы, граффити; фильмы). 

2.Источники личного происхождения (мемуары, дневники, личная переписка, письма)
3. Теоретики исследуемой проблемы (в том случае, если они являются современниками исследуемой проблемы). 

ВНИМАНИЕ!!! ЕСЛИ В СМИ ПРИВОДЯТСЯ ПОЛНЫЕ ТЕКСТЫ ДОКЛАДОВ, ВЫСТУПЛЕНИЯ, СУЖДЕНИЯ ПОЛИТИКОВ, ИНТЕРВЬЮ ОФИЦИАЛЬНЫХ ЛИЦ ИЛИ ИХ ПОЗИЦИИ ПО ВАЖНЕЙШИМ ПРОБЛЕМАМ — ТО ТАКИЕ СМИ СЛЕДУЕТ ОТНЕСТИ К ИСТОЧНИКАМ;

В ОСТАЛЬНЫХ СЛУЧАЯХ НЕОБХОДИМО РАССМАТРИВАТЬ ИХ КАК ЛИТЕРАТУРУ.

Таким образом, СМИ, пресса только тогда является источником, если там есть тексты документов, выступлений политиков, ОФИЦИАЛЬНЫЕ заявления. А иначе (суждения, научные статьи) — это литература, и её следует поместить в алфавитном порядке в список литературы.

При описании источника дается ссылка в подстрочнике с его полным библиографическим описанием:
Пример: Соглашение о том-то, Конвенции ООН — и ссылка в подстрочнике.

9. Историографический обзор – обзор научной литературы, использованной при написании работы. Обзор структурируется в соответствии с проблемно-хронологическим принципом. Начинается обзор с характеристики отечественной литературы, завершается – характеристикой зарубежной литературы. Монографии характеризуются отдельно, статьи можно расписать по проблемам -- также с обязательными ссылками в подстрочнике. 

Когда вы создаёте обзор как источников, так и литературы, то перечисляете основные по группам (литературу группируете по Вашим проблемам) и перечисляете --- а внизу, конечно, сноска, но не на все, а в качестве примеров --- наиболее важные в данном приведённом контексте. ТОЧНО ТАК ЖЕ и здесь необходимо не только перечислить, но и в ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ ПОЯСНИТЬ, с какой целью и для решения каких именно задач привлекается каждая из групп научных работ. В подстрочнике Вы даёте ссылки на 2-3 наиболее важные работы с полным их библиографическим описанием.

В библиографии в конце работы Вы обязательно указываете уже все использованные работы и также с полным библиографическим описанием.

Совершенно очевидно, что значительная часть использованных источников и литературы должна быть на иностранных языках (в соответствии с проблематикой работы).

10. Обоснование структуры. Описывается структура работы: «состоит из введения, n глав, заключения и списка использованных источников и литературы (и n приложений – в случае их наличия). Необходимо указать, в соответствии с каким принципом структурирована работа – хронологическим, проблемным, проблемно-хронологическим. Указывается, чему посвящена каждая из глав, при этом кратко прописывается не содержание глав, а логика построения текста. Пример: «Первая глава посвящена…, проведенный анализ позволил выявить… В главе 2 на основе выделенных критериев рассматривается… и т.п.).

Хронологические рамки исследования могут быть определены и в конце текста ВВЕДЕНИЯ.

Очевидно, что введение может быть грамотно написано ТОЛЬКО ПОСЛЕ НАПИСАНИЯ ГЛАВ (за исключением определения ОБЪЕКТНО-ПРЕДМЕТНОГО ПОЛЯ, ЦЕЛИ и ЗАДАЧ (структуры). Поэтому сначала пишутся главы работы, затем введение и после этого — заключение.

Объем введения –10-20% работы.

III. Основная часть курсовой работы и ВКР:
Основная часть -- это костяк работы, к написанию её необходимо приступить сразу же после определения объектно-предметного поля, цели и задач (структуры), а также Вашего исследовательского ядра.

Основная часть работы состоит из глав. Число глав от 2 до 4 (чаще 2-3, тем более для курсовых работ). Каждая из глав имеет название, которое не может дублировать тему ВКР / курсовой работы. Главы должны полностью соответствовать заявленной теме и хронологическим рамкам. Напомню, что непредумышленный отход от 4 законов логики называется паралогикой и абсолютно недопустим.
Каждая глава состоит из параграфов (от 2 до 4). Названия параграфов не могут дублировать название главы. Проблематика, рассматриваемая в каждом из параграфов, должна вписываться в проблематику главы.

Ни параграф, ни глава не могут завершаться цитатой.
Каждая глава завершается краткими выводами, которые выделяются в тексте заголовком «Выводы» или после отступа строки, но не отражаются в оглавлении. Выводы содержат самостоятельное обобщение положений главы. Выводы не должны содержать ссылок, в них не вводятся новые источники и литература.

Текст ВКР, как и курсовой работы, должен быть самостоятельным. Это означает, что Вы проводите собственное исследование, которое отражает Ваше видение проблематики, структурированное в соответствии с планом курсовой работы, составленным вместе с научным руководителем.
Все приведенные в работе данные должны иметь ссылки на источники.
Ключевые цитаты из источников и литературы даются в тексте в форме прямой речи. Например: «Исследователь коммуникационных аспектов внешнеполитического курса государства П.П. Шариков определяет понятие «ресурсы государства» следующим образом: «Ресурсы государства – это…» -- и в подстрочнике приводится сноска на данного автора (оформление сносок смотрите в заключительной части Методических указаний).
Если суммируется ряд тезисов другого автора или ряд положений источника, то сноска ставится после окончания изложения их содержания (как правило, в конце абзаца). Допустимо использование косвенной речи. «Исследователь Э.П. Фандорин считает, что… В данном случае при использовании нескольких слов из цитаты необходимо ставить их в кавычки. Если идет обобщение рассуждений автора, сноска ставится в конце абзаца.

ВАЖНО: не следует злоупотреблять приведением длинных цитат. Если данная цитата кажется столь важной, что необходимо привести её полностью, лучше РАЗБИТЬ её на 2-3 логические части и дать Ваше суждение по каждой части; можно частично дать её изложение своими словами. Однако в обоих случаях необходимо дать ссылку на цитату в подстрочнике.

Пример и сравнение:
"Исследователь Э.П. Фандорин считает, что восьмая книга – это «пик карьеры любого литературного героя». Отметим, что эксперт А.Н. Литвинов оспаривает эти доводы (не соглашается с данным суждением, поскольку он полагает, что...." (и в подстрочнике приводятся ссылки на обоих авторов). И далее возможно развитие Ваших умозаключений следующим образом: "Трудно согласиться с подобным суждением, принимая во внимание... и поскольку..."
- "Исследователь Э.П. Фандорин считает, что пик карьеры литературного героя приходится на восьмую книгу серии, а основные параметры его характера закладываются уже в первых трех произведениях..." (и даётся ссылка). "Такое суждение подкреплено фактами, в частности..., и представляется вполне (более) убедительным, поскольку..., и представляется вполне убедительным, исходя из того, что..."

Всё, что в том или ином виде (в прямом цитировании или пересказе суждения автора) заимствовано Вами из источников и /или монографической и статейной литературы, должно быть оформлено в виде сносок. 

ВНИМАНИЕ!

В случае, если Ваш текст подкреплён сносками, то любая программа проверки Вашей работы на плагиат НЕ фиксирует заимствования. Цитирование не учитывается в качестве заимствований, а рассматривается экспертами и комиссией совокупно с оригинальностью работы (лучше так: «..закончено»(плотно знак сноски и знак препинания).

Обратите внимание! Заимствованный текст без сносок расценивается как плагиат. 

Борьба с плагиатом является одной из ключевых задач научного сообщества. Если в ВКР и курсовой работе самостоятельные блоки составляют менее 70-75%.

(см. Распоряжение первого Проректора – Проректора по учебной работе А. Б. Безбородова от 25.04.2016 г.), научный руководитель обязан предупредить студента, что рецензент и комиссия могут оценить ВКР оценкой «неудовлетворительно».
Количество сносок на страницу варьируется в зависимости от специфики исследуемой проблематики и авторского стиля. Как правило, самостоятельные курсовые работы отличает наличие 2-3 сносок на каждой странице; в ВКР их, скорее всего, будет насчитываться больше. Страницы без сносок в основной части работы ставят под вопрос её самостоятельный характер и добросовестность автора. Исключением из этого правила являются выводы по главам и общее заключение. Во введении в историографической части и в обзоре источников количество сносок на каждой странице значительно превышает количество сносок в подстрочнике в основной части, поскольку в разделе, где Вы даёте видовую характеристику источников, а также в обзоре использованной литературы (историографический обзор) необходимо сослаться в подстрочнике на наиболее значимые в каждом случае документы, материалы, труды авторов.

IV. Заключение
Заключение - не менее важная часть работы, чем введение и основная часть (главы) и ПИШЕТСЯ ПОСЛЕДНИМ.

Заключение структурируется в соответствии с поставленными во введении задачами, нацелено на выводы по ним и ЦЕЛИКОМ вытекает из решения в основной части ВКР (курсовой работы).

Заключение строится примерно следующим образом:
"На основании проведённого в работе исследования можно прийти к следующим выводам:
Во-первых, - и следует ВЫВОД ПО ПЕРВОЙ ПОСТАВЛЕННОЙ ВО ВВЕДЕНИИ ЗАДАЧЕ (!!!! - СМ. ВАШЕ ВВЕДЕНИЕ), которому соответствует вывод по 1 параграфу;
Во-вторых, - ВЫВОД ПО ВТОРОЙ ЗАДАЧЕ (СМ. ВАШЕ ВВЕДЕНИЕ), которому соответствует вывод по 2 параграфу;
В-третьих, - И ТАК ДАЛЕЕ..
Далее, (но не в-четвёртых ни в коем случае) - и опять вывод по очередной задаче!
Кроме того, (не в-пятых!) - и вывод по очередной задаче и параграфу!
Следует также отметить, что... - и вывод по очередной задаче и параграфу!
Важно также подчеркнуть, что - и вывод по очередной задаче и параграфу.
И, наконец, - и вывод по последней задаче и параграфу.
Тогда Вы достигаете того, что у работы определяются "позвоночник" и "скелет" (образно).
Но первая или последняя авторская фраза в заключении может быть "красивой", насыщенной и "вольной".

Объём курсовых и ВКР на бакалавриате:
Максимальный объем работ на ОМОиЗР не регламентируется (по максимуму).

Объём: (ориентировочно)
Курс Основная часть (главы)

             (стр.)                              Вся работа (стр.)
1           15-20                              20-30
2           25-35                              35-50
3           40-50                              50-65
4 (ВКР) 60-80                             80-85

ОБРАЩАЮ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ СТУДЕНТОВ, ЧТО:

Курсовые работы бакалавров третьего года обучения являются «преддипломными». Их имеет ПРЯМОЙ смысл писать у будущего научного руководителя бакалаврской работы (что возможно и даже желательно делать уже и студентам 2 курса). Многие научные руководители берут к себе на бакалаврские работы только тех студентов, которые писали у них курсовые на 3 курсе.

Количество привлеченных источников и литературы:
Объём привлеченных источников и литературы должен быть достаточным для раскрытия темы, и этот вопрос нужно обсудить с научным руководителем. Каждая тема уникальна, если не формулировкой, то авторским видением исследуемой проблематики. Если брать минимальные объемы (по количеству пунктов списка), то количество источников и литературы легко вычислить по формуле: Номер курса * 20 (т.е. на 1 курсе – 20 наименований, на 4 курсе – 80 наименований).

Источники и литература на иностранных языках:
Анализ источников и литературы на иностранном языке (или нескольких иностранных языках) для специалиста по мировой политике является обязательным, особенно для студенческих курсовых работ на старших курсов (начиная с 3-го) и БЕЗУСЛОВНО обязательным для ВКР. Минимальный процент источников и литературы на иностранном языке изменяется от курсовой 1 курса к ВКРБ следующим образом:

Курс Минимум источников и литературы на иностранном языке

(наименование) Минимальный %
1 к.:                            5 - 10 проц.
2 к.:                           10  - 20 проц.
3 к.:                           20 - 30 проц.
4 к. (ВКР):                 40 - 50 проц.

ПОРЯДОК ЦИТИРОВАНИЯ ТЕКСТОВ:
Если источник на иностранном языке, --- а таких в ВКР ДОЛЖНО БЫТЬ АБСОЛЮТНОЕ БОЛЬШИНСТВО!, --- возможно прямое цитирование источника в Вашем переводе (и отметим вновь: не нужно нигде никаких длинных цитат -- их лучше разбивать и цитировать и анализировать, предварительно разбив на логические части); то же самое при вольном изложении мысли цитаты своими словами. Согласимся: логично, если прямые цитирования должны быть при приведении лишь наиболее важных мыслей и высказываний, выдержек из документов, статей конституций и пр.)
При прямом цитировании и вольном изложении мысли все они должны быть ПЕРЕВЕДЕНЫ, и текст на языке оригинала приводить не требуется ни в теле работы, ни в подстрочнике.
В подстрочнике издание приводится на языке оригинала.

Оформление ссылок, списка:

Общие вопросы оформления и основные требования можно посмотреть в основных правилах и рекомендациях по оформлению научных работ (прежде всего, оформление):

На сайте РГГУ, Вестник РГГУ: Режим доступа: http://www.rsuh.ru/upload/main/vestnik/authors/Pamyatka_avtoru.doc (Дата обращения 15.02.2023).

(Хотя для курсовых работ и ВКР больше подходят не концевые, а постраничные сноски!!!)

Или:

см. на: http://liber.rsuh.ru/?q=node/63

Допускается написание работы шрифтом Times New Roman

12 или 14 пт.

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ!!! ПРИ ИЗМЕНЕНИЯХ И УТОЧНЕНИЯХ КОНКРЕТНОГО ОФОРМЛЕНИЯ СНОСОК:

!!!! Внимание! Использование материалов из интернета!

!! Сноска НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не должна быть «СЛЕПОЙ», т.е. вот такой, например:

 http://liber.rsuh.ru

Или такой: www.rsuh.ru

Такое оформление интернет-ссылок ИСКЛЮЧЕНО!

ВАЖНО, ЧТО:

Вообще, ИНТЕРНЕТ-РЕСУРС ЕСТЬ ЛИШЬ ХРАНИТЕЛЬ КОНКРЕТНОЙ ИНФОРМАЦИИ (КАК ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ В БИБЛИОТЕКЕ, ХРАНИЛИЩЕ), РАЗМЕЩЁННОЙ В ИНТЕРНЕТЕ, И НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ САМ ПО СЕБЕ НИ ИСТОЧНИКОМ, НИ ЛИТЕРАТУРОЙ! 

ПРИ ЦИТИРОВАНИИ КОНТЕНТА, РАЗМЕЩЁННОГО В ИНТЕРНЕТЕ,

В ИНТЕРНЕТ-РЕСУРСЕ, который представляет собой хранитель информации (сайт, интернет-канал, социальные медиа...):

сначала всегда следует название документа (если это источник) или имя автора (если это литература), затем название (имя) сайта, далее: Режим доступа (или URL) затем сам электронный адрес в электронной цепочке, затем (дата обращения – 01.01.2016). То же самое – с литературой. (См. ниже конкретные примеры).

Электронный курс «Информационная эвристика» обучит Вас всему необходимому для написания и оформления научных работ - http://elearn.rggu.ru/ds-rggu/course/course.do?cvid=1472 

или - в случае, если данный ресурс недоступен, см. по адресу:

http://liber.rsuh.ru

то есть:

http://liber.rsuh.ru/?q=node/1649

В случае, когда документ из интернета явно представляет собой некое 

единое целое с внутренней нумерацией (как правило, в случае файлов формата pdf) – необходимо указывать как номер страницы (в соответствии с внутренней нумерацией документа), так и URL. URL указывается в том виде, в котором представлен в адресной строке браузера, даже когда он выглядит как ссылка на 6 строк длиной.

Хотя в большинстве случаев данная сноска может иметь вот такой вид: - на сайте prismua.org Режим доступа: 

http://prismua.org/wp-content/uploads/2017/01/EaPThinkBridge_1_eng.pdf (дата обращения 01.02.2023).

ВНИМАНИЕ!

В тех случаях, когда первоисточник по какой-то причине недоступен для прямой ссылки на него и Вы нашли его в работе какого-либо автора (неважно, на электронном носителе или в бумажном варианте, то следует учитывать правила так называемого "вторичного цитирования":

Сначала следует корректное приведение ссылки на первоисточник.

Вот так, например:

1. Гроппо Б. Как быть с "тёмным" историческим прошлым. - Лекция на сайте полит.ру polit.ru: Режим доступа: (URL): 

http://www.polit.ru/article/2005/02/25/groppo/ (дата обращения 15.02.2023);

Или (если это источник):

Римский договор (в сноске название даётся на русском или иностранном языке в зависимости от того, с каким именно текстом Вы работаете и на какой именно текст ссылаетесь). Далее то же самое: название сайта Режим доступа: цепочка" адреса сайта (дата обращения)  

[если первоисточник или монография (статья) приводятся в электронном виде];

или (если в бумажном варианте):

2. Князева С. Россия глазами итальянцев: имидж России в Италии. // В кн.: Италия. На перекрестке Средиземноморья: «Итальянский сапог» перед вызовами XXI в. (Старый Свет – новые времена)». М.: Весь мир. 2011. Глава 19. С. 383-404. 

ОЧЕНЬ ВАЖНО:

Вы даёте ссылку на газету (статью в журнале) без указания электронного адреса ЛИШЬ В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ИСПОЛЬЗУЕТЕ ЕЁ БУМАЖНУЮ ВЕРСИЮ. При этом в сноске недостаточно ограничиться только таким описанием:
Le Monde, 1995, 25 sept. Р. 5.
Необходимо дать название документа (заявления, выступления, интервью) - если это источник, затем название газеты (издания) с числом, после чего помещается её полный электронный адрес так, как это показано выше.
Если же это авторская статья (литература), то сначала в сноске приводится имя автора (Петров И.П., Groppo B.), затем название статьи полностью, затем название газеты (журнала, издания) с числом, после чего следует её полный электронный адрес так, как это показано выше.

ВНИМАНИЕ - ЭТО ВАЖНО!

Включаем также понятие "вторичный источник":

если нет возможности (доступа) к источнику, то Вы должны сначала дать полную ссылку на источник, а затем привести данные монографии, статьи и др., откуда взят источник.

вот так, например: 

Boffa M. La popolarità di Vladimir Putin in patria continua a essere altissima. Il Foglio. 2014, 23 nov. - Цит. по: Князева С. Е. Ценности и интересы в итальянско-российских отношениях в начале XXI в. Италия в начале XXI века. /Сборник ИМЭМО РАН. Ответственный редактор А. В. Авилова. М. ИМЭМО РАН. 2015. СС. 128. (Если данные взяты из монографии (статьи) в бумажной версии; если же ещё это электронное издание, тогда после слова цит. Вы следуете правилам оформления электронной публикации (см. примеры выше).

Если Вы используете материалы СМИ (газеты, журналы), пользуясь соответствующими сайтами, то ссылки на них необходимо даваться в точном сответствии с правилами оформления электронной публикации, то есть приводить полную электронную цепочку так, как это показано выше. 

ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРИВЕДЕНИЯ ССЫЛКИ НА ПЕРВОИСТОЧНИК ДАЁТСЯ ССЫЛКА НА ТУ ЛИТЕРАТУРУ, ОТКУДА ССЫЛКА НА ПЕРВОИСТОЧНИК БЫЛА ПОЗАИМСТВОВАНА.

Например: 

Князева С. Россия глазами итальянцев: имидж России в Италии. // В кн.: Италия. На перекрестке Средиземноморья: «Итальянский сапог» перед вызовами XXI в. (Старый Свет – новые времена)». М.: Весь мир. 2011. Глава 19. С. 383-404. - Цит. по: Князева С. Система ценностей в культурном ядре России: репрезентация национальных

образов. На сайте Светланы Князевой lana-allina.com: Режим доступа: http://lana-allina.com/articles/291051 (дата обращения 16.01.2023).

Если Вам нужно сослаться на один и тот же документ (литературу) на одной и той же странице, можно в следующей сноске написать "там же", "там же, С. 15", если Вы цитирует работу на русском языке, и "ibidem", "ibid., P. 15", если ссылаетесь на литературу на иностранных языках, как в бумажной, так и электронной версии. 
А в случае цитирования монографии или статьи на иностранном языке: 

Bocca G. Storia della Repubblica italiana. — Milano: Rizzoli, 1982. — На сайте (имя), available at ... (Accessed 21.01.2023).

Оформление списка источников и литературы см. также:

http://liber.rsuh.ru/?q=node/1649

Обращаем особое внимание на то, что раздел «Интернет-ресурсы», "Электронные ресурсы", "Список сайтов Интернета" или нечто подобное в списке источников и литературы НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ недопустимы!

Все материалы из интернета должны быть распределены в соответствующие разделы и подразделы списка источников в соответствии с их видовой характеристикой и сопровождать описание использованных документов или работ.

В раздел «Интернет-ресурсы» в отдельных случаях может входить аннотированный список сайтов. Он помещается после библиографии. Насколько необходимо это в работе, скажет научный руководитель.

ИТАК, ПОДВЕДЁМ ИТОГИ ОФОРМЛЕНИЯ СНОСОК:

Фамилия имя (отчество) автора. Название работы (книги, статьи). - Место, год. С. (P, S) (или так: после года и места, а в случае если приведён - то и Издательский дом): Режим доступа: http://lana-allina.com (дата обращения 21.01.2022).
(если литература).

Если же из интернет ресурса взят источник, то приводится название документа (Заявление, меморандум, речь, указ...) и то же, что и с литературой.

Сноски НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не должны быть слепыми. То же самое – и в библиографии – в конце работы.

ВНИМАНИЕ: при написании ВКР или курсовой работы логично СРАЗУ ЖЕ ПРОСТАВЛЯТЬ. СНОСКИ В ТОМ ВИДЕ, КАК ЭТО ПОКАЗАНО ВЫШЕ, чтобы не делать затем вторично лишнюю работу, отнимая у себя необходимое время.

Библиографический раздел в конце ВКР или курсовой работы оформляется следующим образом:
1. Источники (сгруппированные по видам);
2. Литература (в алфавитном порядке: сначала на русском, затем на иностранных языках).
В этом разделе списка располагаются в алфавите авторов и заглавий монографии, статьи, рецензии, диссертации, авторефераты. В описании статей обязательно указываются название газеты, журнала или сборника, где они опубликованы, год, номер и страницы, в других позициях литературы указывается также общее количество страниц в публикации.
3.Справочные и информационные издания – энциклопедии (с указанием статей), словари, справочники, учебные пособия, учебники и т.д. - по алфавиту и со всеми необходимыми реквизитами.
Приложения помещают после списка источников и литературы в порядке их упоминания в тексте.

Список использованных источников и литературы печатается через 2 интервала, каждое название начинается с абзаца.

МОДЕЛЬ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА НА ЗАЩИТЕ

Уважаемые студенты-дипломники!

1. Вступительное слово не должно превышать 10 (максимум 12) минут -- НЕОБХОДИМО ПРОВЕРИТЬ С ХРОНОМЕТРОМ.
2. Структура вступительного слова: название работы -- произносится ЧЁТКО И ЯСНО. Научная новизна (1 фраза), далее ЧЁТКО -- объект, предмет, цель, задачи. Далее хронология. Далее: коротко -- методы, видовая характеристика источников и в каждом ПО 1-2 примера (с параллельной иллюстрацией слайда презентации). Далее: обзор использованной литературы -- и тоже назвать несколько работ. Далее -- структура определена целью и задачами (сколько глав).
3. ВНИМАНИЕ: теперь главное -- выводы. (Исследование позволило прийти к следующим выводам). ПРЕДЕЛЬНАЯ ЧЁТКОСТЬ: необходимо, чтобы каждый вывод стал продолжением поставленной задачи. Излагать следует так: во-первых, во-вторых, (в-третьих), далее, кроме того, важно также, что..., наконец, и в заключение. НИКАКИХ В-ЧЕТВЁРТЫХ, в-пятых.

1. Пункты 1 и 2 являются выжимкой из введения, а п. 3 -- из заключения. Если введение и заключение написаны чётко, то никакой проблемы написать вступительное слово не составляет.
2. Важно помнить: пункты 1 и 2 должны составить ПОЛОВИНУ вступительного слова (а лучше чуть-чуть меньше): например. П. 1 и 2 -- 5 минут, а п. 3 -- 6-7 мин.

II. Теперь -- нужно вмонтировать во вступительное слово ПРЕЗЕНТАЦИЮ.
1. Презентация состоит из 9-12 слайдов.
2. Первые 3-4 слайда отражают п. 2: слайд 1 - Название и ФИО (фактически титульный лист); слайд 2 - актуальность, объект, предмет, цель; слайд 3 - задачи и методы; слайд 4 - источники, литература (самые значимые);
3. Дальнейшие слайды разбиваете так, чтобы выводы поместились на 4-5 слайдах, при этом не нужно дословно повторять то, что Вы говорите в этот момент, а сделать короче ("выжимка" из каждого положения заключения). Иначе текста будет много, он будет мелкий и воспринимать его невозможно.
4. Если есть таблицы или графики, можно включить, но Вы уместите 1-2 слайда.
После этого завершающая фраза: "Благодарю за внимание".

III. Теперь нужно синхронизировать выступление с презентацией. То есть, объявляете тему - 1 слайд, называете объект, предмет, цель - 2 слайд,, задачи - 3 и т.д.

Всё нужно сделать ПРЕДЕЛЬНО ЧЁТКО, СИНХРОНИЗИРОВАТЬ,  ОБЯЗАТЕЛЬНО попросить прохронометрировать выступление.
В конце - поблагодарить научного руководителя, рецензента, членов ГЭК. 

Ответы на вопросы, связанные с логикой изложения материала, а также с оформлением презентации, можно получить в разделе "Новые документы", в различных текстах.
(презентация должна иметь строгий вид -- она является представлением работы).).

УСПЕШНОЙ ЗАЩИТЫ, УВАЖАЕМЫЕ КОЛЛЕГИ!

Светлана Князева

Тоталитарные режимы ХХ столетия: компаративный анализ

Отрывок из работы "Очерки истории социально-политической мысли в Европе и режимы ХХ столетия"

.      

И на исходе ХХ столетия, и на заре нового тысячелетия проблема тоталитаризма по-прежнему оставалась в центре внимания исследователей. Однако известно, хотя и не вызывает удивления тот факт, что в российской исторической литературе до последнего времени отсутствовали работы, посвященные сравнительному анализу тоталитарных моделей, сложившихся в ХХ веке. Число работ, посвященных исследованию проблемы тоталитарных моделей социума в данном ракурсе, сравнительно невелико и в зарубежной литературе.

Следует оговориться, что некоторые исследователи считают данный феномен исключительным явлением ХХ века. Другие же полагают, что эта модель социума имеет более глубокие исторические корни и что в ряде государственно-политических систем средневековья и нового времени получили определенное развитие и начали в той или иной степени складываться отдельные черты тоталитарного государства. В пользу сторонников первой позиции говорит то обстоятельство, что тоталитарные модели получили наиболее полное развитие лишь в ХХ веке - так называемом "массовом веке", веке "маленького" простого человека. Их появление было связано в первую очередь с наступлением «эры простого человека», то есть с приходом в политику большого числа малообразованных или даже неграмотных людей, обладавших весьма низким уровнем политической культуры и правосознания. «Эффект толпы», давший о себе знать уже в начале века и особенно после первой мировой войны, самым непосредственным образом повлиял на возникновение тоталитарных моделей. Даже сам термин «тоталитаризм» возник в 20-е годы нашего столетия и использовался применительно к оформившемуся в те годы режиму Муссолини.

Другие исследователи полагают, что некоторые тоталитарные черты общества и государства, а особенно элементы тоталитарного и утопического сознания стали проявляться уже на первых островках человеческой цивилизации, в первых, еще очень слабых, государственных объединениях, в частности, в древневосточных деспотиях, а позднее в государствах "классического" вотчинного типа. Иными словами, отдельные элементы тоталитарного государства возникали на ранних стадиях, когда государство было еще слабым и неразвитым, либо в моменты его системного кризиса.

Эта позиция выглядит, на наш взгляд, более аргументированной. Известно, что утопическая мысль, а затем и постепенно возникавшее в некоторых европейских странах утопическое и тоталитарное сознание, которые по мере развития становились питательной средой для возникновения политических систем с тоталитарными чертами, появились чуть ли не одновременно с ранними формами государства, когда последнее испытывало определенные сложности, поскольку было еще очень слабым.

На новых исторических этапах элементы тоталитарной модели социума получили определенное развитие в теории и практике ряда средневековых ересей. В частности, это проявилось в деятельности "Апостольских братьев" и в восстании Дольчино 1304-1307 гг., а также в средневековом народном эпосе о стране Кокканья, не говоря уже о творческих проектах создания Великой утопии Города Солнца, а впоследствии в Мюнстерской Коммуне 1534-1535 гг. Совершенно очевидно, что некоторые тоталитарные черты нашли отражение в якобинском терроре.

Если оставить в стороне ряд различий на уровне доктрин (идеологий), две тоталитарные модели из трех сложившихся в ХХ веке - германский национальный социализм и советский «интернациональный» социализм - являлись жесткими моделями тоталитаризма. Характерные для них черты нашли в этих моделях социума наиболее полное выражение. Третья модель - итальянский «пролетарский фашизм» - является смягченной или «стыдливой» (по меткой характеристике крупного советского историка-итальянская Б.Р.Лопухова), ибо тоталитарные черты не проявились в Италии с такой полнотой. Режимы же Восточной Европы в межвоенные годы или режим Франко в Испании, то есть так называемый феномен «иберийского» фашизма, до сих пор составляют предмет дискуссий, поскольку их исследователи как авторитарных режимов не могут принять их оценку со стороны своих оппонентов как тоталитарных режимов. Интересна и позиция, согласно которой некоторые авторитарные режимы могут в ряде случаев иметь тенденцию к постепенному перерождению в режимы тоталитарные.

В осуществленных на практике коммунистических утопиях, воплотившихся в режимы фашистского, национал-социалистического или национал-большевистского типа, достаточно определенно просматриваются черты, вследствие осуществления которых эти модели с неизбежностью превращаются в тоталитарные государства. Большинство исследователей, занимавшихся сравнительным анализом данного феномена в его различных модификациях, находят ряд общих, типологических черт, которые в самом общем виде характеризуют такую систему. В самом деле, при сопоставлении двух «жестких» тоталитарных моделей - национал-социалистической и большевистской - обращает на себя внимание несомненное сходство между ними.

В Советском Союзе и Германии тоталитаризм получил наиболее полно выраженные формы, а в Советском Союзе эта модель социума оказалась еще и очень устойчивой и жизнеспособной. Очень значительное развитие типологические черты тоталитаризма получили также в Италии, хотя в данном случае утвердилась «смягченная», или «стыдливая» разновидность тоталитарной модели социума.

Обращает на себя внимание тот факт, что, как только харизматические вожди выдвигали задачи борьбы за утверждение абстрактной, глобальной и совершенно отвлеченной справедливости, а не за соблюдение совершенно конкретных законов, за счастливое будущее всех людей, а не конкретного человека - в таком случае авторитарный режим, как правило, перерождался в режим тоталитарный.

Не случайно, по всей вероятности, и другое обстоятельство. Осуществление коммунистической идеи начиналось каждый раз как величайший и крайне гуманный социальный эксперимент, нацеленный на установление якобы реального равенства, братства и на свободном труде людей, то есть на достижение абстрактной справедливости для всех. Однако в своем практическом воплощении оно всегда превращалось в чудовищную и антигуманную по своей сути тоталитарную систему, в которой неизбежным стало подавление любых проявлений свободы личности. Не повторялась ли в данном случае история Христа, который искренне верил в возможность рая на земле и получил взамен свою Голгофу и ад на кресте?

На наш взгляд, основные черты, характерные для «жестких» тоталитарных моделей, сложившихся в 30-е гг. в Советском Союзе и Германии, а в более мягкой или расплывчатой форме, и для смягченной «итальянской модели», состоят в следующем.

Прежде всего, в тоталитарных режимах на первый план выходит несомненный и даже бросающийся в глаза приоритет Государства, полностью отождествляемого с Вождём, который, будучи наделен харизмой, обладает всей полнотой власти в государстве. Общество, нация, а тем более человек играют по отношению к Государству (и Вождю), примат которого проглядывается совершенно отчетливо, явно подчиненную роль. В такой ситуации становится понятным и легко объяснимым наличие не просто синкретической связи между Государством и Властью и между Властью и собственностью, но полное отождествление этих понятий (формула Государство = Вождь = Власть=Собственность). Это отождествление понятий Вождя, Государства, Собственности и Власти выражается, прежде всего, в полном слиянии на всех уровнях государственного (административного), партийного, народнохозяйственного и профсоюзного аппарата.

Необходимо подчеркнуть, что речь идет не просто о крайней степени вмешательства государства в экономическую сферу, но уже о предельном огосударствлении экономики, о создании государственной экономики. Это выражается в национализации целых отраслей промышленности, в обязательных государственных заказах и поставках, в создании государственных учреждений по управлению отраслями промышленности, во введении планирования (или отдельных его элементов).

Подобные процессы не были в тот период случайными. Именно в 30-е гг. в западном мире роль государства оказалась существенно пересмотрена, прежде всего, с позиций кейнсианства. Кейнсианские методы управления экономикой и социальной сферой получили большое распространение и во многих демократических государствах, начиная с США и кончая Францией. Однако в тоталитарных системах роль государства получила всеобъемлющий характер. Тоталитарная власть стала все более решительно вмешиваться во все без исключения сферы жизни и заниматься активным регулированием не только экономики, но и социальных отношений, политики, идеологии и даже личной жизни каждого человека.

В таких условиях создание громоздкого, разветвленного, капиллярного бюрократического аппарата являлось неизбежным и обязательным условием, а сам аппарат быстро стал важнейшей и надежнейшей опорой режима.

Далее, весьма важной особенностью тоталитарного государства становятся вождизм и четкое оформление глубоко продуманного культа харизматического лидера, Вождя, в рамках такого Государства-Партии. Как уже отмечалось, Вождь полностью отождествляется с Государством и является главным носителем не только власти, но и идеологии в государстве. В свою очередь, создание легенды, мифа о Вожде, который включает его биографию, обязательную для изучения во всех средних и высших учебных заведениях, становится важнейшей частью официальной, то есть государственной идеологии.

Обращает на себя внимание создание универсальной идеи (доктрины), а вследствие этого и официальной, то есть государственной идеологии. В итоге подобное государство постепенно оформляется как идеократическое, то есть такое, где роль идеологии завышена до такой степени, что работники идеологического фронта становятся важнейшей частью государства. Конечно, роль идеологии довольно значительна в любом государстве. Однако при тоталитарном режиме она настолько очевидно завышена, что начинает играть определяющую роль, в осуществлении всех «основных направлений политики партии и правительства», притом настолько, что правители практически становятся ее заложниками. При этом не допускаются никакие проявления инакомыслия, и в этой связи особое значение приобретает контроль над свободной мыслью, над печатью, то есть строжайшая цензура.

Следует особо выделить то обстоятельство, что на определенном этапе развития тоталитарного государства официальная, то есть государственная идеология перестает быть просто средством обеспечения власти вождя и партии, а также укрепления порядка в стране, но становится главной целью существования такого государства. Она неизбежно начинает играть совершенно самостоятельную роль и, в свою очередь, оказывает самое решающее влияние на все сферы жизни в государстве: на политику, религию, экономику, культуру, повседневную жизнь, и существенно корректирует их. Более того, вдумчивый анализ показывает, что, как это ни парадоксально, идеология становится как бы самоцелью в тоталитарном государстве и с определенного момента начинает функционировать как саморазвивающийся организм, оказывая воздействие на собственное развитие. По-видимому, именно по этой причине наличие официальной государственной идеологии в идеократическом государстве является условием sine qua non, а вот ее суть не имеет особенно большого значения, и именно поэтому она зачастую выглядит весьма туманно.

Зато почти всегда в таком государстве появляется теневая фигура правителя - серого кардинала, - который часто становится первой и, во всяком случае, обладающей реальной властью в государстве фигурой и который порой имеет даже бoльшую власть, чем сам лидер государства, ибо именно он является главным идеологом, а значит, и гарантом системы.

Следующей важной чертой, присущей для тоталитарной модели социума, является экспансия идеологии. В этом проявляется Миссия «самой прогрессивной и передовой общественно-политической системы» по отношению к более ''отсталым'' странам.

Эта идея в принципе далеко не нова. Вспомним, в частности, что идея о «бремени белых» - цивилизаторской миссии передовых европейских стран по отношению к отсталым и погрязшим в невежестве народам - получила значительное распространение в целом ряде развитых европейских государств, в особенности, в Великобритании, на рубеже XIX и ХХвв. Однако в тоталитарных государствах она приобрела несравненно более выраженную и логически законченную форму.

Логическое развитие идеи о Миссии Великой державы в тоталитарном государстве приводит к оформлению крайних форм национализма в его крайних проявлениях, в частности, в форме шовинизма и антисемитизма. Национализм непременно заявляет о себе в тоталитарных моделях социума и является его неотъемлемой чертой, в какие бы «интернациональные» одежды его ни пытались вырядить.

Совершенно очевидно, что идея «пролетарского интернационализма», возведенная в ранг государственной внешней политики Советского Союза, стала одним из самых ярких проявлений лицемерия советских деклараций, ибо она никогда не имела ничего общего с подлинным интернационализмом, а была лишь проявлением самого изощренного национализма. Пролетарский интернационализм противопоставлялся национализму в Германии, и таким образом в течение длительного времени весь мир был убежден в том, что советский «пролетарский интернационализм», а на самом деле классовый национализм, и германский расовый национализм не имеют между собой ничего общего. В нацистской Германии национализм был одним из самых последовательных направлений ее государственной политики. Однако и в Советском Союзе все попытки осуществления «пролетарского интернационализма» оборачивались на деле самым изощренным, поскольку замаскированным, и тем не менее воинствующим национализмом, какие бы конкретные формы он ни принимал - например, формы воинствующей ксенофобии или  отчетливого антисемитизма.

В самом деле, уже с середины 30-х гг. Советское руководство на практике постоянно отходило от декларируемых по-прежнему идей «пролетарского интернационализма» и начало прибегать сначала к мягкому, а затем (в конце 40-х гг.) - и очевидному антисемитизму, шовинизму и ксенофобии, выраженного, например, в борьбе против коммополитизма. В частности, до начала 30-х гг. официальная пропаганда подчеркивала, что Российская империя являлась «тюрьмой народов». Вследствие этого марксистская историческая школа М.Н. Покровского безоговорочно осуждала колониальную политику царского правительства. Однако после появления «Краткого курса истории ВКП (б)» и «Краткого курса истории СССР» (1937г.) оформляется совершенно иная трактовка проблемы. С этого времени колонизация народов Закавказья, Средней Азии и т.п. уже не представлялась «абсолютным злом», а, напротив, «относительным благом», т.к. Российская империя якобы осуществляла в отношении отсталых народов цивилизаторскую миссию. С этой точки зрения Советское государство, объединившее народы, многие из которых входили в состав царской России, в рамках «добровольной» федерации, стало рассматриваться как преемник этой великой миссии. При этом обходились молчанием погромы, ставшие по существу частью официальной политики царского правительства уже с начала ХХ века. На это обращает внимание Н.Верт в своей работе «История Советского государства». И заметим, кстати, что СССР стал преемником царской России и в осуществлении государственной политики антисемитизма. Особенно показательно, что первые проявления антисемитизма со всей очевидностью реализовались уже во время установления войсками Красной Армии советской власти в ряде российских и украинских городов, в частности, в Киеве в 1919 г.

По всей вероятности, все это, в конечном счете, свидетельствовало вовсе не о попытках совместить несовместимое в рамках одной идеологии и даже не о непоследовательности государственной идеологии и политики в СССР, а лишь о гораздо большем лицемерии режима большевиков, которым удалось убедить весь мир в том, что они открыли «новую эру в истории человечества».

Следующей чертой сходства, в особенности, между двумя жесткими моделями социума стали создание «образа врага» (внутреннего и внешнего) и подлинная «охота на ведьм», направленная на полное уничтожение инакомыслия. Эта черта оказалась, в общем, характерной и для фашистской Италии, однако в борьбе с инакомыслием фашистский режим Муссолини не создал системы ГУЛАГ или массовых концлагерей и политических тюрем. Между тем в СССР уже в 20-е, а тем более в 30-е гг. возникла необходимость в появлении тайной политической полиции (ГПУ, НКВД, затем КГБ), а также в принятии мер, поощряющих добровольное доносительство, как идеологических, так и материальных.

Далее, следует обратить внимание на стремление членов тоталитарного общества к полному физическому тождеству, в результате чего создается общество «физических лиц». Официальная тоталитарная идеология делает ставку на "уплощённого" и усредненного человека, или, скорее, на среднюю, серую массу. Это происходит, во-первых, в связи с пропагандой всеобщего равенства, которая в прямой форме осуществлялась лишь в СССР. Однако в косвенных проявлениях такая пропаганда присутствовала и в нацистской Германии, и, пусть в меньшей степени, в фашистской Италии, где приверженность коллективизму никогда не принадлежала к числу отличительных черт. Во-вторых, яркая, способная личность представляла особую опасность для тоталитарного режима. По этой причине интеллектуальная элита фактически оказывалась не просто нежелательной стратой для режима, но и его главным врагом, результатом чего стали ее изоляция и даже физическое истребление.

Кроме того, по тем же причинам в тоталитарном государстве в той или иной мере культивировался конформизм, характерный для всех трех тоталитарных моделей социума, получивших в ХХ столетии выраженный характер. Однако в наибольшей степени конформизм получил развитие в итальянском фашистском государстве, вероятно, в силу некоторых национальных традиций итальянцев, в числе которых следует отметить разумный эгоизм (sacro egoismo) и индивидуализм.

Далее, одной из центральных идей тоталитарных режимов являлось декларируемое - в той или иной форме, более или менее настойчивое - уничтожение частной собственности или хотя бы необходимость ее ограничения и создание общественной собственности на средства производства. Однако на практике этого не произошло нигде (и по логике вещей едва ли могло произойти). Напротив, в результате национализации собственности частных лиц или акционерной, - словом, любых видов собственности, во многих случаях принявшей форму безвозмездной, грубой, а потому беззаконной экспроприации, она так или иначе оказалась сконцентрирована в руках тех, кто обладал реальной властью, получивших возможность пользования, если не владения ею.

Довольно широкий характер приняла национализация в нацистской Германии и в фашистской Италии, где были к тому же созданы государственные учреждения по управлению целыми отраслями экономики. В Германии на съездах национал-социалистической партии в Нюрнберге (в ноябре 1933 и в ноябре 1936 гг.) были приняты четырехлетние планы экономического и социального развития страны. Однако наибольшее выражение процессы огосударствления экономики получили в Советском Союзе.

Интересной особенностью тоталитарных режимов является нарочитая и, разумеется, вовсе не случайная размытость и даже путаница в понятиях прав и обязанностей граждан «нового порядка». Неопределенная, размытая трактовка прав и обязанностей свидетельствовала о том, что во всех тоталитарных системах официальная идеология декларировала права человека, но не имела намерений соблюдать их, оставляя за ним лишь право неукоснительного выполнения его обязанностей.

Далее, обращает на себя внимание жесткая регламентация всех сторон жизни человека, включая и его частную (семейную) жизнь, со стороны функционеров и представителей Государства - чиновников.

Следует также указать на достаточно широкую массовую опору режима и особенно на полную поддержку его маргинальными группами. Вообще, маргиналы всегда оставались верной опорой режима, поскольку они в наибольшей степени выиграли от его существования. Не обладая в достаточной степени умом, трудолюбием, привычкой к систематическому труду, savoir faire, хозяйственным "духом", они могли приобрести в тоталитарном государстве власть простым путем, не гнушаясь средствами. А получив власть, они приобщались и к государственной собственности, используя ее в своих интересах на правах своеобразной пожизненной аренды.

Нужно выделить и такие типологические черты системы, как эстэтизация политики и жажду власти, упоенише вождя властью, захват власти ради самой власти, крайняя степень идеализации человека (по крайней мере, на уровне декларации), полное неуважение к существовавшим до возникновения режима законам и к религии, наконец, «расчеловечивание» и нарушение «меры всех вещей в человеке», уничтожение «старой» морали и создание новой, а также воспитание «нового человека», которое являлось важной частью государственной идеологии.

Среди различий между различными разновидностями тоталитарной модели социума, которые нашли полное воплощение в XX столетии, следует выделить следующие.

Во-первых, это различные пути прихода к власти - парламентский и путь переворота. Это едва ли случайно, ибо степень развития парламентских и правовых, а в более широком аспекте, и демократических традиций была все же более высокой в Италии или даже в Германии, чем в России.

Во-вторых, обращает на себя внимание как будто бы в корне различное отношение к вопросу о частной собственности в фашистской Италии, нацистской Германии и в Советском Союзе. В одном случае речь шла о декларативно негативном отношении к собственности и об обещаниях ее упразднить, а в другом вожди декларировали ее неприкосновенность. Однако советские вожди были скованы необходимостью придерживаться господствующей идеологии, в основу которой, хотя и чисто декларативно, было положено марксистско-ленинское учение, в то время как германских фюреров практически ничто не связывало в этом отношении на идеологическом уровне. Кроме того, уважение к собственности как к результату повседневного труда и разумной бережливости Личности является неотъемлемой частью западноевропейской политической и правовой культуры, к которой примыкали и Италия, и Германия, в то время как Россия постоянно оставалась за ее пределами. Наконец, советские диктаторы приобщались к государственному «пирогу» собственности лишь путем захвата власти и в силу наличия синкретической связи между Властью и Собственностью. В отличие от этого, крупные итальянские и германские чиновники могли получить власть, уже будучи крупными собственниками и активно поддерживая режим (а может быть, именно поэтому), хотя и здесь отнюдь не редкими были случаи приобретения собственности через получение высоких постов в партийном и государственном руководстве.

Далее, следует подчеркнуть, что в Советском Союзе рядовые граждане не могли владеть частной собственностью, а могли лишь иметь незначительную личную собственность, что было четко оговорено и в Основном законе страны - конституции. Советская школа, а затем и высшие учебные заведения с ранних лет воспитывали подрастающее поколение в духе активного неприятия любых форм частной собственности. Согласно утвержденной раз и навсегда версии советских учебников по истории для школ и университетов, все исторические деятели, даже самые прогрессивные, «страдали классовой ограниченностью», если они не были сторонниками уничтожения частной собственности.

Вышесказанное может объяснить и различное отношение к крестьянству в Италии и Германии, с одной стороны, и в России, с другой. В России геноцид против "кулака" (куда причисляли почти всех тружеников земли), этого собственника «по натуре», как квалифицировали крестьянство «классики марксизма-ленинизма», вылился в формы «обвальной» коллективизации. В Германии же твердо стоящий на ногах бауэр-труженик был защищен и поощрен законом «о наследственных дворах», принятом уже в сентябре 1933г.

Германский фюрер проявил, возможно, более разумное, рачительно-хозяйское (за исключением военного времени), отношение к собственному народу, предпочитая уничтожать лишь евреев как представителей «неполноценной» расы, а не «истинных арийцев». Советский вождь осуществил настоящий геноцид против собственного народа (если понимать под геноцидом непоправимый вред генофонда страны). Осуществление этого геноцида выразилось и в форме экономической, когда массовую рабочую силу на «великих стройках века» составили репрессированные советские граждане в целях модернизации страны и была создана изощренная система ГУЛАГ. Между тем в гитлеровской Германии на грандиозных общественных работах использовался труд военнопленных и угнанных из захваченных стран.

Что касается Италии, то репрессии против инакомыслящих приняли там менее массовый, а часто и менее выраженный характер. По всей вероятности, это было связано, во-первых с большим развитием конформизма в итальянском обществе, а во-вторых - с особенностями национальной психологии, тесно связанными с мягким климатом Средиземноморья и наличием теплого моря. Вероятно, следует также учитывать наследие эпохи Коммун, особенно в Северной Италии, а также наследие Гуманизма, оставившего в исторической памяти итальянцев трепетное отношение к Личности и невозможность грубого ущемления ее прав.

Следует также отметить, что советская тоталитарная модель социума в большей мере сумела опереться на ''энтузиазм миллионов''. Иными словами, воодушевление народа достижениями режима и всепоглощающая вера в правильность политики Советского Союза, в абсолютную непогрешимость Вождя и правительства, приобрели наиболее полное выражение в СССР. Из этого следует, что советской тоталитарной системе, вероятно, все же удалось опереться на более широкую массовую базу уверовавших в наступление "новой эры в истории человечества". Всепоглощающая вера в утопические идеалы оказалась, по-видимому, не столь сильной в Германии, а тем более, в Италии, где (в особенности, в Германии) выдвигаемые режимом лозунги имели к тому же более прагматически-конкретный и менее возвышенный характер.

Обратим внимание и на бОльшую эклектичность доктрины и идеологии как фашизма, так и национал-социализма, по сравнению с марксистско-ленинской идеологией, а также меньшая опора на догму. В силу этого фашизм и национал-социализм могли показаться менее стройными и менее логичными доктринами, поскольку они состояли из целого ряда противоречивших друг другу или даже вовсе несовместимых положений. Кроме того, в них нашли отражение многие мистические и символические черты, что вовсе отсутствовало в марксистско-ленинской доктрине, предложенной советским людям. Возможно, это объяснялось тем, что доктрины фашизма и национал-социализма включали в себя больше источников и составляющих и были в меньшей степени привязаны к какой-либо одной догме, чем марксистско-ленинская доктрина. По-видимому, их создатели рассчитывали таким образом привлечь на свою сторону максимальное количество убежденных сторонников из самых различных слоев общества.

Вероятно, с этим связано и различное отношение к религии - к церкви и вере. В СССР с самого начала стала осуще-ствляться антирелигиозная агитация и начал пропагандироваться крайний атеизм, следствием которого стало абсолютно непримиримое отношение к церкви вообще. Служители культа оказались лишенными всех прав, многие из них были уничтожены физически, а церкви разрушены или превращены в лучшем случае в склады. Сказанное свидетельствует о том, что советский режим пытался обеспечить воспитание всех своих граждан в духе беззаветной веры и преданности декларируемым идеалам и, главное, Вождю. Безграничная вера в Вождя не должна была ограничиваться еще одной безграничной верой - в Господа.

В Германии борьба против культа и его служителей никогда не принимала столь крайние формы, хотя и здесь режим постоянно шел на серьезное обострение с церковью и проводил репрессии против оппозиционно настроенных служителей культа. Более того, на ранних этапах существования нацистского режима отношение к религии было еще более непримиримым: ставился вопрос о некоем "позитивном христианстве" и о том, что верующий человек и национал-социалист есть вещи несовместимые.

Итак, христианский символ веры был заменен в Германии национал-социалистическим. Впрочем, это отчетливо прослеживается в одном из известнейших нацистских маршей - марше "Хорст Вессель":

"И любых из нас спросите, христиане мы иль нет?

Адольф Гитлер - наш Спаситель!- Вы услышите в ответ.

Лучезарен, бодр и весел, он ведет нас неспроста.

А Мессия наш - Хорст Вессель, понадежнее Христа".

Что касается Италии, то в этой стране не могло идти и речи не только о разрушении церкви и тем более веры, но даже просто о создании конфликтных отношений с церковью.

Наконец, выше уже затрагивался вопрос о большем лицемерии пропаганды, осуществляемой советской властью. Несмотря на многочисленные декларации гитлеровской пропаганды и пропаганды фашистского режима Муссолини о преодолении капитализма и построении «надклассового общества» лишь советская пропаганда не только поставила перед собой цель, но и действительно сумела убедить «капиталистический» мир в том, что «Великая Октябрьская социалистическая революция» открыла «новую эру» в истории человечества» и якобы смогла построить самую совершенную, бескризисную и справедливую социальную, экономическую, политическую и культурную систему - социализм как первую фазу бесклассового общества.

Итальянский фашизм обладал, правда, в различной сте-пени развившимися, типологическими чертами тоталитарного общества и государства. Однако, поскольку он являлся мягким вариантом тоталитарной модели социума, «стыдливым» по природе, то в нем не нашли полного выражения эти признаки. На наш взгляд, он был ограничен следующими факторами, которые не давали ему возможности развиться в более жесткий вариант тоталитаризма.

Во-первых, фашистский режим был скован наличием королевской власти, существовавшей в течение всего периода «черного двадцатилетия» и в целом ряде случаев сумевшей выполнять роль своеобразного и очень действенного «противовеса» режиму. Согласно Альбертинскому Статуту - Конституции Королевства Италии, действующей с 1861 г., король оставался высшим носителем государственной власти, символом и гарантом единства страны, выражением ее национальной идентичности. Это было важно именно в условиях Италии, которая поздно обрела национальное и политическое единство. Впрочем, в решающие моменты король вовсе не был лишь символом: в 1922 г. не кто иной, как Виктор-Эммануил III поручил Бенито Муссолини сформировать и возглавить правительство с участием фашистов, поскольку по конституции король имел право назначать и смещать министров. И именно король принял отставку фашистского диктатора, а по сути дела лишил его власти и отправил под домашний арест 25 июля 1943 г. Едва ли подобное могло случиться в жестких тоталитарных системах, так же, как вряд ли возможной была бы в них фигура монарха параллельно с фигурой диктатора - вождя.

Во-вторых, «стыдливый» характер итальянского фашизма проявился в том, что в течение всего "черного двадцатилетия" - периода существования режима "чернорубашечников" он был формально, а в решающие моменты и фактически ограничен действием Конституции Королевства Италии, принятой в марте 1861г. и просуществовавшей до провозглашения республики Италии после второй мировой войны (на референдуме 2 июня 1946 г). Именно в соответствии с конституцией король мог назначить Муссолини сформировать кабинет, а впоследствии принять его отставку. По конституции король имел к тому же довольно большие прерогативы вмешательства в дела правительства, которое было ему подотчетно. Главный орган законодательной власти - парламент - также существовал в течение всего периода пребывания фашистов у власти, хотя в результате окончательного оформления однопартийной системы после избирательной реформы 1928 г. и создания дублирующих его деятельность органов - Большого Совета Фашизма, а затем Национального Совета Корпораций, - а также после перехода к практике указов, он уже не обладал реальной законодательной властью.

Далее, своеобразной особенностью фашистского режима было то, что он страдал «раздвоенностью» символа веры в условиях фашистского, но одновременно и католического государства, причем такого, в котором официальной государственной религией оставался католицизм и являвшегося к тому же местопребыванием Святого Престола. С целью укрепления собственного престижа режим Муссолини не стал притеснять церковь, как это случилось в Германии и особенно в СССР, а, напротив, сумел достичь консенсуса с Ватиканом в результате подписания Латеранских соглашений 11 февраля 1929 г., хотя фашистские иерархи иной раз и могли пропустить утверждение о несовместимости католической веры с фашистской идеологией. В результате этого не только не были подорваны уважение к вере и авторитет церкви, но они еще и возросли благодаря Латеранским соглашениям.  

Конечно, Муссолини приходилось мириться с тем, что ему приходилось делить любовь и веру в себя с любовью и верой в Спасителя. Более того, в ряде случаев Ватикан оказывался даже еще более сдерживающим «противовесом», чем королевская власть, и выражал недовольство некоторыми акциями режима, например, принятием антисемитских законов осенью 1938г. или политикой режима в годы второй мировой войны. Однако в целом фашистский режим скорее выиграл, нежели проиграл от подписания Латеранских соглашений, поскольку приобрел себе в лице Святого Престола надежного союзника в католической стране.

Особенностью итальянского фашизма стал специфический итальянский конформизм, который проявлялся в несколько меньшем энтузиазме и вере многих итальянцев в абсолютную непогрешимость режима, то есть в меньшей его идеализации, чем это было в СССР или в Германии. Однако чтобы не стать «неудобными» или «лишними людьми» для режима, а то и просто изгоями, чтобы получить хорошее место на службе, нужно было соответствовать навязываемой и господствующей в обществе модели поведения и выполнять все его внешние нормы, в частности, быть членом фашистской партии и профсоюза. Такое поведение было необходи-мейшим условием выживания.

Естественно, в те годы никакая статистика не могла бы выявить подлинно уверовавших в фашистскую идею и конформистов. Однако косвенным доказательством значительного распространения конформизма в стране было большое количество политических анекдотов с первых лет фашистской диктатуры. В одном из них широкую известность приобрела реплика, ставшая крылатой:

За обедом сын спрашивает у отца:

- Что такое фашизм?

- Ешь и молчи! -

Отвечает ему отец.

Среди факторов, способствовавших развитию «стыдливой» тоталитарной модели в Италии, были также некоторые особенности национального характера, получившие развитие в связи с особенностями ее геополитического положения и климата, в частности, неприятие жестких и - в особенности - длительных форм диктата, в какой бы форме он ни осуществлялся. Следует учитывать традиции демократии, (а еще в большей степени, дух и историческую память о ней, рождённые еще в эпоху Коммун, Гуманизма, затем Просвещения и, наконец, Рисорджименто), укоренившиеся в исторической памяти итальянского народа, и тоска по ней, проявлявшаяся в стремлении осуществить ее, приобщиться к ней, по всей вероятности, не утраченные еще с эпохи средневековых коммун. Хотя, разумеется, в ходе Рисорджименто возникла и прямо противоположная политическая традиция - использование заговорщических и сектантских методов политического действия. Наконец, пресловутый «разумный эгоизм» - прямое наследие итальянского Гуманизма - также способствовал утверждению в стране мягкой тоталитарной диктатуры и широкого распространения конформизма.

COPYRIGHT 2015

2013 © RESEARCHER SK Светлана Князева / Лана Аллина http://lana-allina.com
R E S E A R C H E R SK Светлана Князева / Лана Аллина http://lana-allina.com

Авторские права защищены.

Статья опубликована и в бумажном варианте.

Все права на данную публикацию защищены законом о копирайте.

Внимание! Все права на данную статью принадлежат автору - Светлане Князевой.

Любые перепечатки и цитирование допустимы лишь с указанием данной публикации на персональном сайте Светланы Князевой /Ланы Аллиной

http://lana-allina.com

и страницы на сайте

"Мои произведения и статьи"

ЛЮБОЕ НЕЗАКОННОЕ КОПИРОВАНИЕ ДАННОЙ СТАТЬИ ЦЕЛИКОМ ИЛИ ЧАСТИЧНО ЯВЛЯЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ АВТОРСКИХ ПРАВ И КАРАЕТСЯ ЗАКОНОМ ОБ АВТОРСКИХ ПРАВАХ

Лана Аллина Мой проявленный мир

(Отрывок из романа "Воронка бесконечности")

   … И снова прыжок или нырок, или кувырок… 

   Ага! Вот он, наконец, знакомый пространственно-временной туннель.

   Вот он, мой проявленный мир.

   …Я вижу солнечную, сверкающую и застенчивую — такой больше нет ни у кого в мире! — улыбку Юрия Гагарина. Я слышу его «Поехали!», словно он просто сел в такси — вовсе не в ракету! — и собирается съездить в другую часть города. Звучит любимая песня советских людей: «Заправлены в планшеты космические карты…». 

   А это Нил Армстронг и Бэзз Олдрин, и Apollo 11— вот же они, вот! Тяжело переваливаясь, медленно, неуклюже, точно водолазы под водой, передвигаются американские астронавты в скафандрах и устанавливают американский флаг…. вы не поверите: не где-нибудь, а на Луне, вот как! И вся планета, затаив дыхание, наблюдает за ними с экранов телевизоров. Луна, Марс, Венера заворожили всех, а уж жизненные планы просто космические даже у тех, кто не собирается лететь в отдаленные галактики! 

   Слышите? Лариса Мондрус поет: «Волнует нас планета Марс, и на Венеру нам давно пора взглянуть!»

   Узнаю обаятельную улыбку тридцать пятого президента Америки — излучающего оптимизм молодого католика. Того самого, у которого хватило здравого смысла удержаться от бесповоротной реакции на советские ядерные боеголовки, оказавшиеся на острове бородатого Кубинца. Боже, как страшно, ведь человечество едва не обрушилось в бездну ядерной зимы... А рядом с президентом его тонкая, с французским шармом, очаровательная супруга Жаклин — и чувственная, огненная Мэрилин Монро, с ее искрометной улыбкой. Она просто излучает обаяние! 

   А, вот он где, наконец-то! Советский лидер, очень энергичный, подвижный, невысокий и обаятельный лысый оптимист, очаровавший мир, а затем озадачивший его заверениями: уж он покажет им всем Кузькину мать! Смотрите! Вот он угрожает разуться прямо на заседании Совета Безопасности ООН. Фурор! А это он повелевает выращивать кукурузу на Колыме и за Полярным кругом. Эпатаж! А сейчас он разгоняет самобытных советских художников, называя их пидарасами. Небожитель. Как же ему хочется догнать и перегнать Америку по мясу и молоку! Кремлевский мечтатель. Однако недаром советские люди продолжают этот популярный лозунг так: не уверен – не обгоняй.

   С художниками, писателями, поэтами, бардами в Советском Союзе борются, их молодых подражателей отлавливают, им насильно остригают патлы, не пускают в кафе и общественные места в джинсах и без пиджаков с галстуками. Ни за какие деньги невозможно купить дискù Битлов, да и других звезд мировой эстрады, но их все же достают через фирмачей и фарцу’', переписывают на маги, так же, как и песни советских бардов. С бобины на бобину, в домашних условиях, делают копии любимых записей, склеивают лаком для ногтей и еще непонятно чем порвавшуюся от многочисленных записей пленку — и почти в каждой квартире звучат, пусть далеко не лучшего качества, но горячо любимые голоса Галича, Окуджавы, Высоцкого.

    Снова перед моими глазами возникает Америка. Мартин Лютер Кинг, так редко, но так метко видевший сны… Зато какие дивные, какие прекрасные сны! Яркие, счастливые сны-мечты о стране, где белый американский малыш радостно протянет руку чернокожему ребенку — и где покончено с расовой несправедливостью… Вот он, борец за гражданские права афроамериканцев, счастливо избежавший десятка смертей, но не сумевший уклониться от трагической одиннадцатой, двенадцатой… неизвестно какой по счету пули… А диксикраты1 -то как довольны: они торжествуют – еще бы, они все-таки совершили акт возмездия, раз уж дело чернокожего борца за свободу и справедливость победило! 

    Вечером, в своем номере полулюкс, я включаю телевизор. Кхесани и страшные, обожженные жертвы напалма… А, это вьетнамская война. О ней много говорят и пишут в Советском Союзе, показывают кино- и фотокадры этой бесчеловечной бойни. 

    Вот я пришла в кино, и перед кинофильмом показывают «Новости дня». Какие нечеловеческие, освещенные звериной яростью лица у ху… хун… тьфу, вот черт! Сразу и не выговоришь — хунвейбинов! Они орут, угрожающе размахивают кулаками, палками, чем попало… Ну да, это же культурная революция в Китае! 

    А это Париж… Латинский квартал, Сорбонна… Мне слышны крики студентов, требующих свободы без конца и без края. Пусть отцы себе вкалывают — а мы хотим ходить в бордели в перерывах между лекциями — в-вот так!

    Да уж, ну и жаркие же выдались весенние денечки у этих гордых потомков галлов, ничего не скажешь! Нет на них Цезаря! Хиппующая молодежь, заросшая, грязная, валяющаяся прямо на земле. Сегодня мы копируем манеры латиноамериканских лидеров, завтра – ливерпульских Жуков. Юные европейские Шестидесятники выразили той жаркой весной свой бунт против трех К — конформизма родителей, коммунизма за железным занавесом и нового колониализма Холодной войны. Что поделаешь: измы в моде. Но кто бы мог подумать, что юным парижским гедонистам, обычным французским девчонкам и мальчишкам удастся-таки заставить дрогнуть, плакать великого борца за достоинство своей страны Шарля Де Голля — героя французского Сопротивления нацистам. 

    Европа. Бум. Благосостояние. Комфортная жизнь. 

    Правда, девчонки и мальчишки из семей среднего класса бунтуют. Для них она слишком удобная и комфортная. Вот же они, смотрите! В знак протеста против надоевшего изобилия общества потребления хиппуют и твистуют, уходят из семей в поисках острых ощущений, бродят по большим дорогам, живут под мостами, колются, неизвестно чем питаются, путешествуют автостопом, занимаются сексом, благо, теперь широко доступны пилюли, увлекаются то ЛСД, то коммунизмом, то неофашизмом, а то и марксизмом, неотроцкизмом, маоизмом или вообще каким-нибудь малопонятным измом. Все для них теперь возможно: сегодня они спаривают кубинскую революцию с сексуальной, завтра зачитываются цитатником Мао, послезавтра изучают себя по шкале Кинси… Новые Левые борются за новое, открытое общество, против догматического коммунизма, за честную мораль, против ханжества родителей.

    Не хотим синтетических платьев, джинсов, кофточек, туфель, сапожек — ни прет-а-порте, ни от кутюр! К черту фэшн-индустрию! А вот не надо нам шедевров от Ив Сен Лорана, Кардена, Диора, мадам Гре… Обойдемся без транзисторных приемников, радиол, коттеджей, кожаных кресел и автомобилей... А вот не надо нам столько электроники, изящных замшевых изделий, домашней техники! Сегодня нас интересует Космос, завтра мы сдвигаемся на идее революции, послезавтра захвачены твистом, роком, попом, а сексуальная революция в мировом масштабе — это вообще наше все! 

    Но то за «железным занавесом». А что в нашей стране?

    За близость эры светлых годов советским людям приходилось расплачиваться. Эпоха революционных свершений аукалась всеобщим дефицитом и опустошенностью. 

    …Я вижу унылые очереди, обеспокоенных, растерянных или озлобленных людей, дефицит… Люди устают от перебоев с мясом, картошкой, да и с другими продуктами. А что говорить о культтоварах и промтоварах... Ох. Без слез не то, что не наденешь — не взглянешь… В Советском Союзе джинсы, стильные юбки, костюмы, кожаные изделия можно достать только по блату, а если очень повезет! — выстояв километровую очередь. 

    А зато мы производим ракеты, устрашаем Европу танками. 

    Правда, у нас днем с огнем не достать туалетной бумаги, и живем мы без элементарных удобств, — как при царе Горохе, сказала бы моя бабушка. 

    А зато наша сталинская конституция — самая демократическая в мире. А зато программа «Время» нам строить и жить помогает, и ведет, и держит в тонусе. А зато мы сверхдержава, и у нас Великая идея светлого будущего, и мы к ней, последние силы собрав, устремляемся каждый день. А зато, во имя Великой державы, мы зажигаем искру и раздуваем пламя свободы по всему Земному шару — и делаем неугасимым этот огонь священный новейшей боевой техникой, нефтедолларами и человеческими ресурсами. 

    А люди — ну, что ж, люди… Наши люди купят и наши советские туфли, хотя они криво склеены, жестки и тяжелы, хотя они скрипят и чавкают при ходьбе, трут, калечат ноги и быстро разваливаются. А зато они очень дешевые — просто на халяву. 

    А зато у нас лучшая медицина в мире! Главное — бесплатная. И пусть приходится платить врачам за операции и лечение, все равно бесплатная — с этим не поспоришь. А в странах капитала хоть помирай на улице под дверями больницы, если у тебя нет денег. 

    Зато у нас бесплатное образование. И пусть репетиторам надо платить за поступление в вуз, все равно бесплатное — с этим никак не поспоришь. А в мире, где правит бал Золотой Телец, без денег так ведь и помрешь неучем.   Ничего не поделаешь, акулы империализма! 

    Зато у нас всегда и везде имеются пропагандистские лозунги, и в изобилии, и всегда в наличии труды классиков марксизма-ленинизма, руководителей партии и правительства – грех жаловаться на дефицит. А еще в магазинах есть водка и бывает колбаса Отдельная или Любительская, а если очень повезет, так и Докторская — и у нас самая дешевая колбаса в мире! Правда, голодные бездомные кошки ее не всегда едят — не заставишь, сколько раз проверено! Но греет же душу, что непонятно из чего сделанная колбаса, за которой приходится выстаивать длинные очереди, такая замечательная, потому что такая дешевая.   

    Зато народ смотрит парады — а как же? Нужны зрелища! 

    Людей повязали круговой порукой тотального дефицита. Но... тотального дефицита как раз нет в коммунистическом раю, и конформизм об руку с послушанием становятся пропуском в светлое Завтра. Где уж здесь думать о достоинстве?

    И как же мало под небом моей страны теплых, ясных, солнечных дней. Промозглые утра, серые до уныния дни и насупившиеся вечера. Дуют пронизывающие ветры, низко нависшие угрюмые сизые тучи ложатся на землю, придавливая ее своим огромным тяжелым пузом. Вечные лужи под ногами, и бесконечный дождь — все моросит, сеет…

    И трудно было бы вынести эту серую, скудную жизнь, если бы… если бы не было на свете хороших книг, которые все-таки можно достать втридорога и по случаю у библиофилов или прочитать в «Новом мире» у Твардовского, иногда в «Юности», редко-редко — в журнале «Знамя». 

    Вот я, как тысячи советских людей, с нетерпением открываю утром свежий номер «Нового мира» и читаю, потрясенная, «Один день Ивана Денисовича». И снова открываю — «Матренин двор»... А это уже журнал «Москва» — и сводящий с ума, невероятный, невозможный, опасный для Системы роман «Мастер и Маргарита». 

    А это что такое, о Господи? В журнале «Октябрь» опубликовано произведение Чего же он, Кочет — ой, простите, «Чего же ты хочешь»? 

    А, ну, понятно! 

    Это чтобы ярче Солнце победы нам вдруг засияло, и заблистало, и забрызгало нас с головы до ног своими обжигающими искрами. 

    Это чтобы нас вырастил Вождь, рифмующийся с глаголом заблистало — на верность народу, и нам путь озарил даже сквозь грозы и тучи, и ветры, и вихри, и снежные бури, и смерчи, и торнадо – и на ратные подвиги нас вдохновил!

    Преодоление – судьба целого народа?

    … С удовольствием вижу на экране всенародно любимую троицу юмористов — Труса, Балбеса, Бывалого. … А вот люди пришли на концерт Аркадия Райкина — какая горькая сатира на хамство, невежество — весь зал смеется, негодует, плачет! 

    Я выхожу из зала после концерта. Стоит весенний теплый вечер, и льются из открытых окон любимые всеми песни… «Ландыши, ландыши, светлого мая…» — эти слова помню очень смутно, словно из другой жизни, наверное, я тогда была еще совсем маленькая… Эту мелодию сменяет «У моря, у самого моря»! Я слышу ее — да это же песня моего детства! А вот ее уже сменяет заводная «Королева красоты»… А, Магомаев. И еще, и еще… «В Антарктиде льдины…», «Крутят они, стараясь, вертят земную ось»… «Даже с кошкой своей за версту…».  А, это звучит столь любимая советскими людьми песня «Черный кот». Хорошая песня, конечно,  но… Ведь неважно, кто ты: черный кот или белая ворона – все равно не высовывайся. 

   И рвется наружу, всю душу переворачивая …. Слышите? Стон? Крик? Мольба? Нет! По-особенному хриплый, с неподражаемым надрывом, рвущий сердце и нервы голос народного певца — Владимира Высоцкого. 

   ...Мы с вами! Борясь за нашу и вашу свободу, умирают, подвергнув себя мучительному ритуалу самосожжения, двадцатилетний Ян Палах, Ян Заиц … 

   Ну, так что? Так им и надо, этим чехам! Другим неповадно будет идти против советских танков. Да и своих людей не очень жалеют. Боятся. Опасаясь беспорядков среди рабочих, возмущенных острой нехваткой продуктов в магазинах, очередями за хлебом, дороговизной и падением заработков, власть приказывает стрелять в безоружных людей — и это Новочеркасск… 

   История — это концентрические круги по воде Океана времен?.. 

   А Разум продолжает играть в прятки или в жмурки — сам с собой — в начале последней трети ХХ столетия.

1 Диксикраты - противники принятия Билля о гражданских правах для афроамериканцв(и уравнивания в правах с белым населением Америки)

Отрывок из романа "Воронка бесконечности".

Фотография взята с сайта https://www.google.ru/search?newwindow=1&tbm=isch&oq=&gs_l=&q=

Аллина Л.
Воронка бесконечности. Роман.— М.: Издательский дом «Сказочная дорога», 2013.— 360 с.

© Князева С. Е., 2013
© Издательский дом «Сказочная дорога»,
оформление, 2013

Все права на данный отрывок принадлежат Лане Аллиной / Светлане Князевой и защищены копирайтом. 

Правообладатель публикации -  Светлана Князева

копирайт - Лана Аллина / Светлана Князева

при перепосте и цитировании ссылка на этот источник обязательна:

http://lana-allina.com/ 

http://reseacher777.nethouse.ru/articles

1. Перепечатываю статью Андрея Амальрика, получившую скандальную известность незадолго до его смерти - при весьма загадочных обстоятельствах.

Кто он, этот еще молодой человек: иуда и отщепенец - или настоящий патриот, искренне любивший свою Родину?

Он ушёл от нас слишком рано - в июле 1980 - и при не до конца выясненных обстоятельствах, по пути на Мадридскую встречу СБСЕ.

Эта статья актуальна и сегодня.

К тому же она многое объяснит тем адептам сегодняшней конспирологии, кто со злобой говорит сегодня о "развале" СССР потусторонними силами мировой закулисы, или тем, кто ностальгирует по Советскому Союзу, по её Потемкинским деревням, Глянцу и Каталогам, но и по стабильности, застойной, стоячей, точно мертвая вода в болоте - по эпохе застоя.

Скачивание статьи (так же, как и других произведений Андрея Алексеевича Амальрика) доступно практически на любом сайте, повествующем о деятельности правозащитников в советсие - брежневские имена, а также по ссылкам на Андрея Амальрика.

Однако копирайт статьи принадлежит только А.Амальрку и оставшимся в живых его родственникам и близким людям.

--------------------------------------------

Андрей Алексеевич Амальрик

 (1938-1980).

 ПРОСУЩЕСТВУЕТ ЛИ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ ДО 1984 ГОДА?

 Автора побуждают писать в основном три причины. Во-первых, интерес к русской истории. Почти десять лет назад я написал работу о Киевской Руси; по независящим от меня причинам я вынужден был прервать свои исследования о начале российского государства, зато теперь я надеюсь, что как историк буду сторицей вознагражден за это, став свидетелем его конца. Во-вторых, я мог близко наблюдать за попытками создания независимого общественного движения в СССР, что само по себе очень интересно и заслуживает какой-то предварительной оценки. И в-третьих, мне часто приходилось слышать и читать о так называемой "либерализации" советского общества, вкратце эти рассуждения можно сформулировать так: сейчас обстановка лучше, чем десять лет назад, следовательно через десять лет будет еще лучше. Я постараюсь здесь показать, почему я не согласен с этим.

 Я хочу подчеркнуть, что моя статья основана не на каких-либо исследованиях, а лишь на наблюдениях и размышлениях. С этой точки зрения она может показаться пустой болтовней, но - во всяком случае для западных советологов - представляет уже тот интерес, какой для ихтиологов представила бы вдруг заговорившая рыба1.

 1 Взгляды о приближающемся кризисе советской системы я начал высказывать с осени 1966 года, вскоре после своего возвращения из сибирской ссылки. Сначала своим немногочисленным друзьям, а в ноябре 1967 года изложил их в письме, которое направил в "Литературную газету" и "Известия" с просьбой опубликовать его там. Я получил любезный ответ, что редакции обеих газет не хотят этого делать, так как не разделяют ряд положений письма. Однако дальнейшие события как внутри страны, так и за ее пределами убеждали меня, что многие мои предположе-ния основательны, и я решил изложить их в отдельной статье. Сначала я предполагал назвать ее "Просуществует ли Советский Союз до 1980 года?", рассматривая 1980 год как ближайшую реальную круглую дату. В марте 1969 года об этом появилось упоминание в печати: московский корреспондент "Вашингтон пост" г-н Шуб вкратце и не совсем точно изложил некоторые мои взгляды и привел заглавие моей будущей статьи, называя меня "одним русским другом" ("Интернейшнл геральд трибюн", 31 марта, 1969). Однако специалист по древней китайской идеологии и вместе с тем поклонник современной английской литературы, которого я в свою очередь вынужден назвать "одним русским другом", посоветовал мне заменить 1980 год на 1984. Я тем более охотно произвел эту замену, что мое пристрастие к круглым датам нисколько не пострадало - если учесть, что сейчас 1969 год, мы заглядываем в будущее ровно на полтора десятилетия.

 Мою работу над статьей несколько задержал и затруднил обыск, сделанный у меня 7 мая, при котором был изъят ряд нужных мне материалов. Однако я считаю своим приятным долгом поблагодарить сотрудников КГБ и Прокуратуры, делавших обыск, за то, что они не изъяли у меня рукопись этой статьи и тем самым дали возможность довести работу над ней до благополучного конца.

 Считая выводы своей статьи во многом спорными, я буду благодарен за ее позитивную критику. В тех случаях, когда читатели моей статьи найдут это целесообразным, они могут писать непосредственно мне по адресу: СССР, Москва Г-2, ул. Вахтангова, дом 5, кв. 5.

 I

 Как можно думать, в течение пяти, приблизительно, лет - с 1952 по 1957 годы - в нашей стране происходила своего рода "верхушечная революция". Она пережила такие напряженные моменты, как создание так называемого расширенного президиума ЦК КПСС, дело врачей, загадочную смерть Сталина и ликвидацию расширенного президиума, чистку органов госбезопасности, массовую реабилитацию политзаключенных и публичное осуждение Сталина, польский и венгерский кризисы и, наконец, закончилась полной победой Хрущева. Во весь этот период страна пассивно ожидала своей судьбы: если "наверху" все время шла борьба, "снизу" не раздавалось ни одного голоса, который прозвучал бы диссонансом тому, что в настоящий момент шло "сверху"2. Но, видимо, "верхушечная революция", расшатав созданный Сталиным монолит, сделала возможным и какое-то движение в обществе, и уже к концу этого периода стала проявляться новая, независимая от правительства сила. Ее условно можно назвать "культурной оппозицией". Некоторые писатели, до этого шедшие в официальном русле или просто молчавшие, заговорили по-новому, и часть их произведений была опубликована или распространялась в рукописях, появилось много молодых поэтов, художников, музыкантов и шансонье, стали циркулировать машинописные журналы, открываться полулегальные художественные выставки, организовываться молодежные ансамбли3. Это движение было направлено не против политического режима как такового, а только против его культуры, которую, тем не менее, сам режим рассматривал как свою составную часть. Поэтому режим боролся с "культурной оппозицией", в каждом отдельном случае одерживая полную победу: писатели "каялись", издатели подпольных журналов арестовывались, выставки закрывались, поэты разгонялись. Тем не менее победу над "культурной оппозицией" в целом одержать не удалось, напротив - частично она постепенно включилась в официальное искусство, тем самым модифицировавшись, но модифицировав и официальное искусство, частично же сохранилась, но уже в значительной степени как явление культуры. Режим примирился с ее существованием и как бы махнул на нее рукой, лишив тем самым ее оппозиционность политической нагрузки, которую он сам придавал ей своей борьбой с нею.

 2 Правда, стали появляться подпольные группы с оппозиционными программами, как например группа Краснопевцева, арестованная в 1957 году. Однако в силу их нелегальности и тем самым отсутствия гласности протест каждой такой группы был достоянием только ее малочисленных членов.

 3 Я имею в виду такие явления, как публикация Пастернаком "Доктора Живаго", издание Гинзбургом машинописного журнала "Синтаксис", публичные чтения стихов на площади Маяковского, выставки независимых художников, как Зверев или Рабин, публикации в официальной печати нескольких романов, рассказов и стихов, затем подвергнутых суровой критике, появление большого количества авторов и исполнителей песен, разошедшихся в миллионах магнитофонных лент, как Окуджава, Галич, Высоцкий и т. д. Все это были явления совершенно разного культурного порядка, но равно направленные против официальной культуры.

 Однако тем временем из недр "культурной оппозиции" вышла новая сила, которая стала в оппозицию уже не только официальной культуре, но и многим сторонам идеологии и практики режима. Она возникла в результате скрещения двух противоположных тенденций - стремления общества ко все большей общественно-политической информации и стремления режима все больше препарировать официально даваемую информацию - и получила название "самиздата". Романы, повести, рассказы, пьесы, мемуары, статьи, открытые письма, листовки, стенограммы заседаний и судебных процессов в десятках, сотнях и тысячах машинописных списков и фотокопий начали расходиться по стране4. Причем постепенно, приблизительно за пятилетие, происходила эволюция "самиздата" от художественной литературы к документу, принимавшему все более определенную общественно-политическую окраску. Естественно, что в "самиздате" режим увидел еще большую опасность для себя, чем в "культурной оппозиции", и борется с ним еще более решительно5.

 4 "Самиздат" - означает, что автор сам себя издает, и по-существу является традиционной русской формой обхода официальной цензуры. Как пример "самиздата" можно привести романы Солженицына, воспоминания Аксеновой-Гинзбург, Адамовой, Марченко, статьи Краснова-Левитина, рассказы Шаламова, стихи Горбаневской и т. д. Но надо заметить, что значительная часть "самиздата" анонимна. К "самиздату" можно отнести и то, что сначала издавалось за границей и только потом попадало в СССР, как, например, книги Синявского и Даниэля, а также перепечатанные на машинке или переснятые на пленку книги зарубежных авторов, как Орвелл или Джилас, или статьи из зарубежных газет и журналов.

 5 Примерами такой борьбы могут служить осуждение Синявского и Даниэля соответственно на 7 и 5 лет строгого режима за издание своих книг за границей (1965), осуждение Черновола на 3 года за составление сборника о политических процессах на Украине (1967), осуждение Галанскова на 7 лет за составление сборника "Феникс" и Гинзбурга на 5 лет за составление сборника документов по делу Синявского и Даниэля (1968), осуждение Марченко на 1 год за книгу о послесталинских лагерях (1968). Суровые меры принимаются также против распростра-нителей "самиздата". Так, машинистка Лашкова была осуждена на 1 год только за то, что печатала материалы для Гинзбурга и Галанскова (1968), Гендлер, Квачевский и Студенков соответственно на 4, 3 и 1 год только за чтение и распространение нецензурованной литературы (1968), Бурмистрович на 3 года за то же (1969).

 Тем не менее, "самиздат", подобно "культурной оппозиции", постепенно подготовил новую самостоятельную силу, которую можно рассматривать уже как настоящую политическую оппозицию режиму или, во всяком случае, как зародыш политической оппозиции. Это - общественное движение, называющее само себя Демократическим движением. Как новый этап оппозиции режиму и как политическую оппозицию его можно рассматривать, пожалуй, по следующим причинам: во-первых, не принимая форму четкой организации, оно само осознает и называет себя движением, имеет руководителей, активистов и опирается на значительное число сочувствующих; во-вторых, оно сознательно ставит себе определенные цели и избирает определенную тактику, хотя и то и другое довольно расплывчато; в-третьих, оно хочет работать в условиях легальности и гласности и добивается этой гласности, в чем его отличие от маленьких или даже больших подпольных групп6.

 6 Несмотря на проведение судебных процессов в тайне, все же стало известно о нескольких подобных группах с 1956 года: группе Краснопевцева-Ренделя (осуждена в 1957), группе Осипова-Кузнецова (1961), группе "Колокол" (1964), группе Дергунова (1967) и др. Самой большой из известных до сих пор нелегальных организаций был Всероссийский социально-христианский союз освобождения народа (в 1967-68 годах в Ленинграде по делу Союза был осужден 21 человек, однако число членов Союза было гораздо больше).

 Прежде чем посмотреть, насколько Демократическое движение является массовым, насколько четкие и достижимые цели оно себе ставит, т. е. является ли оно действительно движением и имеет ли какие-либо шансы на успех, есть смысл поставить вопрос об идеологической основе, на которую может опираться всякая оппозиция в СССР.

 Конечно, как это хорошо помнит сам автор, и в 1952-1956 годах было большое количество недовольных и настроенных оппозиционно по отношению к режиму лиц. Но, не говоря даже о том, что недовольство это носило "камерный" характер, оно в значительной степени опиралось на негативную идеологию: считалось, что режим плох, потому что он делает или не делает то-то и то-то, в то же время в общем-то не ставилось вопроса, а что же хорошо, подразумевалось также, что режим или не отвечает своей идеологии или что сама идеология никуда не годится. Однако поиски позитивной идеологии, способной противостоять официальной, начались только к концу этого периода7. Можно сказать, что за последние полтора десятилетия выкристаллизо-вались по крайней мере три идеологии, на которые опирается оппозиция. Это "подлинный марксизм-ленинизм", "христианская идеология" и "либеральная". "Подлинный марксизм-ленинизм" предполагает, что режим, извратив в своих целях марксистско-ленинскую идеоло-гию, не руководствуется марксизмом-ленинизмом в своей практике и что для оздоровления нашего общества необходимо возвращение к истинным принципам марксизма-ленинизма. "Христианская идеология" предполагает, что необходимо перейти в общественной жизни к христианским нравственным принципам, которые толкуются в несколько славянофильском духе, с претензией на особую роль России. Наконец, "либеральная идеология" в конечном счете предполагает переход к демократическому обществу западного типа с сохранением, однако, принципа общественной и государственной собственности8.

 7 Вопрос очень интересный, и возможно, что я ошибаюсь из-за плохого знания фактического материала. Знать же его по вполне понятным причинам сейчас пока просто невозможно, это станет возможно только после опубликования послевоенных архивов КГБ. Я вовсе не хочу сказать, что не было людей или даже группок с определенной позитивной идеологией, однако существовала крайняя духовная изоляция, полное отсутствие гласности и малейшая надежда, что возможны какие-то перемены, а это в корне подрубало возможность существования какой-то позитивной идеологии.

 8 Представителями "марксистской идеологии" можно считать, например, А. Костерина (умер в 1968 г.), П. Григоренко, И. Яхимовича. "Христианской идеологией" руководствовался Всероссийский социально-христианский союз, наиболее яркая фигура которого - И. Огурцов. Чтобы быть правильно понятым, хочу подчеркнуть, что под условно названной так "христианс-кой идеологией" я подразумеваю политическую доктрину, а отнюдь не религиозную философию или церковную идеологию, представителей которых скорее можно рассматривать как участников "культурной оппозиции". И, Наконец, представителями "либеральной идеологии" можно считать П. Литвинова и, с некоторыми оговорками, академика Сахарова. Интересно, что в более умеренной форме все эти идеологии проникают и в близкие к режиму круги.

 Все эти идеологии, однако, в значительной степени аморфны, их никто не формулировал с достаточной полнотой и убедительностью и зачастую они только как бы сами собой подразумеваются их последователями: последователи каждой доктрины предполагают, что все они верят в нечто общее, что точно, однако, никому не известно. Также эти доктрины не имеют четких границ и зачастую переплетаются одна с другой. И даже в таком аморфном виде они являются достоянием небольшой группы лиц. Между тем есть много признаков, что в самых широких слоях народа, прежде всего в рабочей среде, ощущается потребность в идеологии, на которую могло бы опереться негативное отношение к режиму и его официальной доктрине9.

 9 Это видно, в частности, из некоторых писем, полученных П. Литвиновым от советских граждан в ответ на его и Л. Богораз обращение "К мировой общественности" и изданных на Западе под редакцией профессора Ван хет Реве. Но, пожалуй, наиболее яркий пример приведен А. Марченко в его книге "Мои показания": будучи рабочим с семиклассным образованием, он по сфабрикованному политическому обвинению попал в лагерь и там, желая найти какую-то идеологическую опору, прочел подряд все тридцать с лишним томов Ленина (как можно понять, другой политической литературы в лагерной библиотеке не было).

 Демократическое движение, насколько мне известно, включает представителей всех трех обозначенных выше идеологий; таким образом, его идеология может быть или эклектическим сочетанием "подлинного марксизма-ленинизма", русского христианства и либерализма или же основываться на том общем, что есть в этих идеологиях (в их современных советских вариантах). По-видимому, происходит последнее. Хотя Демократическое движение находится в периоде становления и никакой отчетливой программы себе не сформулировало, все его участники подразумевают во всяком случае одну общую цель: правопорядок, основанный на уважении основных прав человека.

 Число участников Движения в общем столь же неопределенно, как и его цели. Оно насчиты-вает несколько десятков активных участников и несколько сот сочувствующих Движению и готовых поддержать его. Назвать любую точную цифру было бы невозможно не только потому, что она неизвестна, но и потому, что она все время меняется10. Быть может, более интересно не число участников Движения, а его социальный состав. Здесь я смог произвести небольшой подсчет, основываясь на типичном примере протестов по делу Галанскова и Гинзбурга.

 По-существу, процесс над ними был только поводом для общественности предъявить режиму требования большего правопорядка и уважения прав человека, большинство подписавших протесты Галанскова и Гинзбурга вообще не знало. Поэтому, пожалуй, активные и довольно многочисленные протесты общественности против нарушения законности во время этого процесса можно считать началом Движения11.

 10 Сейчас, в период "эскалации репрессий" со стороны режима, оно, видимо, пойдет на убыль - часть участников Движения сядет в тюрьму, а часть отойдет от Движения, - однако, как только давление ослабеет, число участников может быстро пойти вверх.

 11 Таким образом, его начало можно отнести к 1968 году. Но попытки массовых легальных действий имели место и раньше, по-видимому с 1965 года: демонстрация 5 декабря 1965 года на Пушкинской площади с требованием гласности суда над Синявским и Даниэлем (участвовало около 100 человек, никто не был арестован, но группа студентов исключена из Московского университета); коллективные письма в правительственные инстанции в 1966 году с просьбами о смягчении участи Синявского и Даниэля, а также коллективное письмо против попыток реабилитации Сталина и коллективное письмо против введения новых статей в Уголовный кодекс (1901 и 1903), подписанные видными представителями интеллигенции (видимо поэтому никаких заметных репрессий не было); демонстрация 22 января 1967 года на Пушкинской площади с требованием освобождения арестованных за несколько дней перед тем Галанскова, Добровольского, Дашковой и Радзиевского (участвовало около 30 человек, пятеро было арестовано и четверо осуждено на срок от 1-го до 3-х лет по нововведенной ст. 1903 УК).

 Всего под разными коллективными и индивидуальными письмами подписалось 738 человек. Профессии 38 неизвестны. Если взять число известных, то можно составить следующую табличку:

 ученых - 45%

 деятелей искусства - 22%

 инженеров и техников - 13%

 издательских работников, учителей, врачей, юристов - 9 %

 рабочих - 6 %

 студентов - 5 %12

 12 В абсолютных числах это выглядит так: ученых - 314 (докторов - 35, кандидатов - 94, без степеней - 185); деятелей искусства - 157 (членов официальных союзов - 90, не членов - 67); инженеров техников - 92 (инженеров - 80, техников -12); издательских работников, учителей, врачей, юристов - 65 (редакторов - 14, служащих - 14, учителей - 15, врачей - 9, юристов - 3, лиц тех же профессий, вышедших на пенсию - 7, мастер спорта 1, священник - 1, председатель колхоза - 1); рабочих - 40; студентов - 32. Подсчет этот, впрочем, носит не всегда достоверный характер и потому приблизителен. Я произвел его по "Процессу четырех" - сборнику документов до делу Галанскова, Гинзбурга, Добровольского и Дашковой, составленного и прокомментированного Павлом Литвиновым. Я учитывал каждого человека только один раз, вне зависимости от того, под сколькими заявлениями или протестами он подписался. Я думаю, что если подсчитать число подписавших все заявления и письма с требованием соблюдения законности, начиная с писем по делу Синявского И Даниэля (1966) и кончая протестом против ареста генерала Григоренко (1969), то оно окажется более тысячи (учитывая людей, а не подписи).

 Если признать такой социальный расклад типичным для Движения, то получается, что его основную опору составляют академические круги. Однако ученые по самому своему роду работы, положению в нашем обществе и образу мышления представляются мне наименее способными к активному действию. Они охотно будут "размышлять", но крайне нерешительно действовать13.

 13 Я имею в виду, что научная работа требует, как правило, большой отдачи сил и полной сосредоточенности, привилегированное положение в обществе предостерегает от рискованных шагов, а воспитанное наукой мышление носит скорее умозрительный, чем прагматический характер. Хотя рабочие представляют сейчас гораздо более консервативную и пассивную группу, чем ученые, я вполне могу себе представить через несколько лет крупные забастовки на заводах, но вот забастовку в каком-либо научно-исследовательском институте вообразить себе не могу.

 Далее видно, что в более широком плане основную опору Движения составляет интелли-генция. Но поскольку это слово носит слишком неопределенный характер, характеризует не столько положение человека в обществе и обозначает не столько какую-либо общественную группу, сколько способность отдельных представителей этой группы к интеллектуальной работе, то лучше я буду употреблять термин "средний класс".

 Действительно, мы знаем, что во всех странах группа лиц со средними доходами, обладаю-щая профессиями, требующими значительной подготовки, нуждается в своей деятельности в известной прагматической и интеллектуальной свободе и, как всякая имущая группа, в правопорядке. Тем самым она представляет основной слой общества, на который опирается любой демократический режим. Как я думаю, у нас в стране идет постепенное складывание такого класса, который можно еще назвать "классом специалистов". Ведь чтобы существовать и играть активную роль, режим должен был все послевоенное время развивать экономику страны и науку, которая в современном обществе принимает все более массовый характер, что и породило этот многочисленный класс. К нему принадлежат люди, обеспечившие себе и своим семьям относительно высокий, по советским меркам, уровень жизни14, обладающие профессией, дающей им уважаемое место в обществе, известной культурой15 и способностью более или менее здраво оценивать свое положение и положение общества в целом. Сюда относятся лица свободных профессий (как писатели и артисты), лица, занятые научной и научно-администрати-вной работой, лица, занятые управленческой работой в экономической области, и т. д., т. е., как я уже сказал, это "класс специалистов". По-видимому, этот класс сам начинает уже осознавать свое единство и заявлять о себе16.

 14 Регулярную хорошую пищу, хорошую одежду, кооперативную квартиру с хорошей обстановкой и иногда даже автомобиль, и, разумеется, какие-то развлечения.

 15 Например, способностью слушать серьезную музыку, или интересоваться живописью, или регулярно ходить в театр.

 16 Это опять же видно из анализа авторов и участников различного рода петиций и протестов по делу Галанскова-Гинзбурга. Я не хочу тем самым конечно сказать, что весь "средний класс" стал на защиту двух "отщепенцев", а только, чтo некоторые представители этого класса уже ясно осознали необходимость правопорядка и стали, с опасностью для себя лично, требовать его от режима.

 Таким образом, есть влиятельный класс, или слой, на который могло бы, как кажется, опереться демократическое движение, однако имеются, по крайней мере, три взаимосвязанных фактора, которые будут сильно противодействовать этому.

 Два из них сразу бросаются в глаза. Во-первых, проводимое десятилетиями планомерное устранение из жизни общества наиболее независимых и активных его членов наложило отпечаток серости и посредственности на все слои общества - и это не могло не отразиться на заново формирующемся "среднем классе"17. Во-вторых, для той части этого класса, которая наиболее ясно осознает необходимость демократических перемен, в то же время наиболее характерна самоспасительная мысль, что "все равно ничего не поделаешь", "стену лбом не прошибешь", т. е. своего рода культ собственного бессилия по сравнению с силой режима. Третий фактор не столь явственен, но очень любопытен. Как известно, в любой стране наиболее не склонный к переменам и вообще к каким-либо самостоятельным действиям слой составляют государственные чиновники. И это естественно, так как каждый чиновник сознает себя слишком незначительным по сравнению с тем аппаратом власти, всего лишь деталью которого он является, для того чтобы требовать от него каких-то перемен. С другой стороны, с него снята всякая общественная ответственность: он выполняет приказы, поскольку это его работа. Таким образом, у него всегда может быть чувство выполненного долга, хотя бы он и делал вещи, которые, будь его воля, делать бы не стал18. Для чиновника понятие работы вытеснено понятием "службы". На своем посту - он автомат, вне поста - он пассивен. Психология чиновника поэтому самая удобная как для власти, так и для него самого.

 В нашей стране, поскольку мы все работаем на государство, у всех психология чиновников - у писателей, состоящих членами Союза писателей, ученых, работающих в государственном институте, рабочих или колхозников в такой же степени, как и у чиновников КГБ или МВД19. Разумеется, так называемый "средний класс" не только не представляет исключения в этом отношении, но для него, как я думаю, эта психология в силу его социальной срединности как раз наиболее типична. А многие члены этого класса попросту являются функционерами партийного и государственного аппарата, и они смотрят на режим как на меньшее зло по сравнению с болезненным процессом его изменения.

 17 Это устранение, как в форме эмиграции и высылки из страны, так и тюремного заключения и физического уничтожения коснулось всех слоев нашего народа.

 18 С другой стороны, тот, кто издает приказы, тоже лишается чувства ответственности, поскольку нижестоящий слой чиновников рассматривают эти приказы уже как "хорошие", раз они исходят сверху, и это порождает у властей иллюзию, что все, что они делают, - хорошо.

 19 Отсюда многие явные и неявные протесты в СССР принимают характер недовольства младшего клерка тем, как к нему относится старший. Особенно наглядно это видно на примере некоторых писателей, имена которых употребляются на Западе как эталон "советского либерализма". Они склонны рассматривать свои права и обязанности не как прежде всего права и обязанности писателя, а как права и обязанности "чиновников по литературной части", пользуясь выражением одного из героев Достоевского. Так, после известного письма Солжени-цына о положении советских писателей московский корреспондент "Дейли Телеграф" г-н Миллер в частной беседе спросил известного советского поэта, намерен ли он присоединиться к протесту Солженицына. Тот ответил отрицательно. "Поймите, - сказал он, - положение писателя - это наше внутреннее дело, это вопрос наших взаимоотношений с государством". То есть он рассматривал все не как вопрос писательской совести и морального права и обязанности писателя писать то, что он думает, а как вопрос внутрислужебных отношений советского "литературного ведомства". Он тоже протестует, но он протестует как мелкий чиновник - не против ведомства как такового - а против слишком низкой заработной платы или слишком грубого начальника. Конечно, это "внутреннее дело" - и оно не должно интересовать тех, кто к этому ведомству не относится. Этот любопытный разговор произошел в одном из московских валютных магазинов.

 Таким образом, мы сталкиваемся с интересным явлением. Хотя в нашей стране уже есть социальная среда, которой могли бы стать понятны принципы личной свободы, правопорядка и демократического управления, которая в них практически нуждается и которая уже поставляет зарождающемуся демократическому движению основной контингент участников, однако в массе эта среда столь посредственна, ее мышление столь "очиновлено", а наиболее в интеллек-туальном отношении независимая ее часть так пассивна, что успехи Демократического движе-ния, опирающегося на этот социальный слой, представляются мне весьма проблематичными.

 Но следует сказать, что этот "парадокс среднего класса" соединяется любопытным образом с "парадоксом режима". Как известно, режим претерпел очень динамичные внутренние изменения в предвоенное пятилетие, однако в дальнейшем регенерация бюрократической элиты шла уже бюрократическим путем отбора наиболее послушных и исполнительных. Этот бюрократический "противоестественный отбор" наиболее послушных старой бюрократии, вытеснение из правящей касты наиболее смелых и самостоятельных порождал с каждым разом все более слабое и нерешительное новое поколение бюрократической элиты. Привыкнув беспрекословно подчиняться и не рассуждать, чтобы прийти к власти, бюрократы, наконец получив власть, превосходно умеют ее удерживать в своих руках, но совершенно не умеют ею пользоваться. Они не только сами не умеют придумать ничего нового, но и вообще всякую новую мысль они рассматривают как покушение на свои права. По-видимому, мы уже достигли той мертвой точки, когда понятие власти не связывается ни с доктриной, ни с личностью вождя, ни с традицией, а только с властью как таковой: ни за какой государственной институцией или должностью не стоит ничего иного, как только сознание того, что эта должность - необходимая часть сложившейся системы. Естественно, что единственной целью подобного режима, во всяком случае во внутренней политике, должно быть самосохранение20. Так оно и есть. Режим не хочет ни "реставрировать сталинизм", ни "преследовать представителей интеллигенции", ни "оказывать братскую помощь" тем, кто ее не просит. Он только хочет, чтобы все было по-старому: признавались авторитеты, помалкивала интеллигенция, не расшатывалась система опасными и непривычными реформами. Режим не нападает, а обороняется. Его девиз: не троньте нас, и мы вас не тронем. Его цель: пусть все будет, как было. Пожалуй, это самая гуманная цель, которую ставил режим за последнее полстолетие, но в то жe время и наименее увлекательная.

 20 Которое понимается уже как самосохранение бюрократической элиты, ибо для того, чтобы удержаться режиму - он должен меняться, а для того, чтобы удержаться самим - все должно оставаться неизменным. Это видно, в частности, на примере так затяжно проводимой "экономической реформы", в общем-то так нужной режиму.

 Таким образом, пассивному "среднему классу" противостоит пассивная бюрократическая элита. Впрочем, сколь бы пассивна она ни была, ей-то как раз менять ничего не надо и, в теории, она может продержаться очень долго, отделываясь самыми незначительными уступками и самыми незначительными репрессиями.

 Понятно, что такое квазистабильное состояние режима нуждается в определенном правовом оформлении, основанном или на молчаливом понимании всеми членами общества, что от них требуется, или же на писаном законе. Во времена Сталина и даже Хрущева была идущая сверху и всеми ощутимая тенденция, которая позволяла всем чиновникам безошибочно руководство-ваться конъюнктурными соображениями (подкрепленными, впрочем, инструкциями), а всем остальным понимать, что от них хотят. При этом существовала декорация законов, из которых каждый раз брали лишь то, что было нужно в данный момент. Но постепенно и "сверху" и "снизу" стало замечаться стремление к более устойчивым - "писаным" - нормам, чем это "молчаливое соглашение", и это стремление создало довольно неопределенную ситуацию.

 Необходимость известного правопорядка стала ощущаться "наверху" уже в период ограничения роли госбезопасности и массовых реабилитаций. За десятилетие (1954-1964) проводилась постепенная, весьма, впрочем, медленная работа как в области формально-законодательной, так и в области практического применения законов, что выразилось как в подписании ряда международных конвенций и попытке некоего согласования советского законодательства с международными правовыми нормами, так и в обновлении следственных и судебных кадров. Это и без того медленное движение в сторону правопорядка крайне затрудня-лось тем, что, вo-первых, власть сама из тех или иных соображений текущей политики издавала указы и распоряжения, находящиеся в прямом противоречии с только что подписанными международными конвенциями и одобренными основами советского законодательства21, во-вторых, замена кадров проводилась крайне ограниченно и непоследовательно и сталкивалась с нехваткой достаточного числа практических работников с пониманием идеи правопорядка, в-третьих, сословный эгоизм практических работников заставлял их противиться всему, что могло бы как-то ограничить их влияние и покончить с их исключительным положением в обществе, в-четвертых, сама идея правопорядка не имела почти никаких корней в советском обществе и находилась в явном противоречии с официально провозглашенными доктринами "классового" подхода ко всем явлениям.

 21 Например, принятие в 1961 году не внесенного в Уголовный кодекс указа о пятилетней ссылке с принудительным трудоустройством для лиц без постоянной работы или расширение меры наказания за валютные операции вплоть до расстрела, с фактическим приданием этому указу обратной силы.

 Хотя, таким образом, начатое "сверху" движение к правопорядку постепенно увязало в бюрократической трясине, внезапно голоса о необходимости соблюдения законов раздались "снизу". Действительно, "средний класс" - единственный в советском обществе, кому была и понятна, и нужна идея правопорядка, - стал, хотя и весьма робко, требовать, чтобы с ним обращались не в зависимости от текущих нужд режима, а на "законной основе". Тут обнаружи-лось, что в советском праве существует, если можно так сказать, широкая "серая полоса" -вещей, формально законом не запрещенных, но на практике считавшихся запретными22. Теперь очевидны две тенденции: тенденция режима "зачернить" эту полосу (путем дополнений к Уголовному кодексу, проведения "показательных процессов", дачи инструктивных указаний практическим работникам) и тенденция "среднего класса" "разбелить" ее (просто-напросто делая те вещи, которые ранее считались невозможными, и постоянно ссылаясь на их "законность"). Все это ставит режим в довольно сложное положение, особенно, если учесть, что идея правопорядка начнет проникать и в остальные слои общества: с одной стороны, в интересах стабилизации режим теперь все время вынужден считаться со своими собственными законами, с другой, он все время вынужден их нарушать, чтобы противоборствовать тенденциям демократизации23.

 22 Например, общение советских граждан с иностранцами, занятие немарксистской философией и несоцреалистическим искусством, попытка издания каких-либо литературных машинописных сборников, устная и писаная критика не системы в целом, что предусмотрено ст. ст. 70 и 1901 УК РСФСР, а лишь отдельных учреждений системы и т. д.

 23 Это породило два таких любопытных явления, как массовые внесудебные репрессии и выборочные судебные. Ко внесудебным репрессиям прежде всего следует отнести увольнение с работы и исключение из партии: например, в течение одного месяца было уволено свыше 15% всех лиц, подписавших разного рода петиции с требованием соблюдения законности на процессе Галанскова/Гинзбурга, и почти все члены КПСС исключены из партии. Выборочные судебные репрессии имеют целью запугать всех тех, кто в равной степени мог бы им подвергнуться, поэтому человек, совершивший с точки зрения режима даже более криминальные поступки, может остаться на свободе, тогда как человек менее виновный сесть в тюрьму, если его осуждение требует меньших бюрократических усилий или по конъюнктурным соображениям представляется более желательным. Характерный пример: суд над московским инженером Ириной Белогородской (январь 1969). Она обвинялась в "покушении на распространение" признанного судом "антисоветским" воззвания в защиту политзаключенного Анатолия Марченко и осуждена на 1 год. Вместе с тем авторы этого воззвания, публично заявившие, что они его составили и распространяли, даже не были вызваны в суд как свидетели. Так же получает все более широкое распространение такая омерзительная репрессивная мера, как принудительное помещение в психиатрическую больницу. Оно применяется как к лицам с легким психическим расстройством, не нуждающимся в госпитализации и принудительном лечении, так и к совершенно здоровым людям. Как мы теперь видим, существование "сталинизма без насилия" по мере выветривания в людях страха перед прежним насилием неизбежно приводит к насилию новому: сначала "выборочным репрессиям" против недовольных, затем "мягким" массовым репрессиям, а что затем?

 Все-таки, оглядываясь на прошедшие пятнадцать лет, надо сказать, что процесс правовой формализации шел, хотя и медленно, но непрерывно и зашел так далеко, что повернуть его вспять обычными бюрократическими методами будет трудно. Можно задуматься, является ли этот процесс частным выражением якобы происходящей, или во всяком случае до недавнего времени происходившей, либерализации существующего в нашей стране режима. Ведь известно, что эволюция нашего государства и общества происходила и происходит не только в области права, но также в экономической области, в области культуры и т. д.

 Действительно, сейчас не только каждый советский гражданин чувствует себя в большей безопасности и располагает большей личной свободой, чем 15 лет назад, но и руководитель отдельного промышленного предприятия имеет право сам решать ряд вопросов, которые раньше от него не зависели, и писатель или режиссер стеснены в своем творчестве уже гораздо более широкими рамками, чем раньше, и то же наблюдается почти во всех областях нашей жизни. Это породило еще одну идеологию в обществе, пожалуй самую распространенную, которую можно назвать "идеологией реформизма". Она основана на том, что путем постепенных изменений и частных реформ, замены старой бюрократической элиты новой, более интеллигентной и здравомыслящей, произойдет своего рода "гуманизация социализма" и вместо неподвижной и несвободной системы появится динамичная и либеральная. Иными словами, эта теория основана на том, что "разум победит" и "все будет хорошо", поэтому она так популярна в академических кругах и вообще среди тех, кому и сейчас неплохо и кто поэтому надеется, что и другие поймут, что быть сытым и свободным лучше, чем голодным и несвободным. Я думаю, что такой наивной точкой зрения объясняются и все американские надежды, связанныe с СССР24. Однако мы знаем, что история, в частности русская история, отнюдь не была непрерывным торжеством разума, и вся человеческая история вовсе не означала постепенного прогресса.

 24 Я хочу привести здесь небольшой, но характерный пример со своим другом Анатолем Шубом, бывшим корреспондентом "Вашингтон пост" в Москве. В конце марта он сказал мне что, по его мнению, положение режима настолько сложно и трудно, что, по всей видимости, в апреле будет пленум ЦК КПСС, на котором если и не произойдет решающая смена руководства, то во всяком случае будет взят более умеренный и благоразумный курс. Поэтому он хочет проявлять до пленума максимальную осторожность, чтобы не оказаться последним американ-ским корреспондентом, высланным из Москвы до либеральных перемен. Однако никаких перемен в апреле не произошло - если не считать перемен в Чехословакии - а Анатоль Шуб был благополучно выслан из Москвы в мае.

 Конечно, Анатоль Шуб - один из американцев, наиболее здраво оценивающих советскую действительность, и, быть может, у него были какие-то основания предполагать, что в апреле будет пленум. Однако он проявил ту же излишнюю американскую веру в "разумные перемены", которые, очевидно, возможны только там, где жизнь с самого начала строится хотя бы частично на разумных основаниях.

 Помимо веры в разум, американцы, как кажется, верят и в то, что постепенный рост благосостояния и так сказать "культурно-бытовая" диффузия Запада постепенно преобразят советское общество, что иностранные туристы, джазовые пластинки и мини-юбки будут способствовать созданию "гуманного социализма". Быть может, у нас и будет "социализм" с открытыми коленками, но отнюдь не социализм с человеческим лицом.

.             

Мне кажется, что рост бытовой культуры и экономического благосостояния сам по себе не предохраняет от насилия и не устраняет его, чему пример - такие развитые страны, как нацистская Германия. Насилие - всегда насилие, но в каждой отдельной стране оно имеет свои специфические черты, и правильно понять причины, которые его породили и которые могут привести к его концу, можно только в историческом контексте каждой страны.

 Однако, по моему мнению, дело даже не в том, что степень свободы, которой мы пользуем-ся, все еще является минимальной по сравнению с той, которая нужна для развитого общества, и что процесс этой либерализации не только не ускоряется все время, но даже временами явственно замедляется, искажается и идет назад, а в том, что сама природа этого процесса заставляет сомневаться в его конечном успехе. Казалось бы, либерализация предполагает некий сознательный план, постепенно проводимый сверху путем реформ или иных мероприятий, для того чтобы приспособить нашу систему к современным условиям и привести ее к коренному обновлению. Как мы знаем, никакого плана не было и нет, никаких коренных реформ не проводилось и не проводится, а есть лишь отдельные несвязанные попытки как-то "заткнуть дыры" путем разного рода "перестроек" бюрократического аппарата25. С другой стороны, либерализация могла бы быть "стихийной": быть результатом постоянных ... 

Далее читайте Окончание