Деловая активность в России - каменистый путь
Лана Аллина
Конец XIX – начало ХХ столетия стали эпохой быстрого развития деловой активности и предпринимательства в России. Строились железные дороги, чтобы связать необъятные просторы Российской империи, поражал размахом инвестиционный бум, возникали масштабные предприятия, широко внедрялись технические новшества.
Но октябрьским переворотом 1917 года этот процесс был резко оборван.
В то же время в историю Запада ХХ век вошел как столетие предпринимательства, а с 1960-х годов возникли новые теории и практики менеджмента [Философия «новой волны»: гештальтпсихология, трансактный анализ, НЛП, коучинг], способствующие мотивации личности, развитию её деловых качеств и во многом обусловившие динамичное развитие экономики, рост качества жизни в западных странах.
Теории эти приобрели определенную популярность и в современной России, но хотя на рубеже двух тысячелетий появились первые плоды предпринимательства, всё же пока успешная карьера у нас – это в основном результат махинаций в обход закона, изворотливость и коррупция.
Распад СССР и начало реформ в новой России создали условия для развития деловой активности, однако и в начале ХХI столетия этот путь тернист. Стоит заставляет задуматься: возможна ли в принципе творческая карьера делового человека в нашей стране?
***
Исторический опыт и генетическая память народа складываются столетиями. В какой мере российские традиции, а в глубокой ретроспективе - матрица российской идентичности - способствуют раскрытию творческого потенциала делового человека?
Начиная с Киевской Руси, а затем Московского государства власть была прочной, когда ее возглавлял грозный правитель. Этому способствовали: суровый климат, скудные почвы на значительной территории, огромные пространства, отсутствие естественных границ, удаленность от моря (особенно, от теплого моря), от Мирового океана, изоляция от Европы, от стран Дальнего Востока. Открытость границ Руси приводила к постоянным набегам степных агрессивных кочевников, грабивших и разорявших города, селенья, монастыри. Власть и подданные были нацелены на отражение врага; правитель же опирался на силу оружия и страх подданных. Власть безраздельно владела и распоряжалась землею, всем имуществом, включая и людей. Уважение русских людей к сильной личности, вообще к человеческой жизни так и не возникло, народ не воспринимал такие понятия, как «закон», «право» (если это не право сильного), хотя они были еще прописаны в «Русской Правде» Ярослава Мудрого и способствовали торговым сделкам и развитию ремесел. Сближение с Византией – ближайшим торговым партнером, а также принятие христианства по византийскому образцу способствовали тому, что Русь переняла от Константинополя родственные черты авторитарной власти и модель цезаропапизма, правда, в слабо определившейся на том этапе структуре.
Следствием всего этого комплекса факторов стало то, что в структуре матрицы жизненной программы отсутствует важное звено: составляющая, которая обеспечивает уважение к личности человека и к его достоинству (и уважение человека к самому себе.)
Однако даже такая власть (и такое общество) отнюдь не мешали деятельности энергичных людей. Благодаря пути из варяг в греки бурно развивалась торговля, которая стала результатом роста товарной массы вследствие деловой активности предприимчивых людей. «Русская Правда» способствовала духу предпринимательства [Определены условия займа, долговые обязательства, условия купли-продажи, права собственности: http://loveki.ru/museum/docs/russkaya_pravda_yaroslava].
Деспотизм власти, заложенный в предшествующую эпоху и особенно в Удельный период, укрепился в течение 300 лет (без малого) татаро-монгольского ига. Правление завоевателей увеличило пиетет россиян перед грозной (и незаконной!) властью, перед самодурством чиновника. Но еще более важное наследие, привнесённое Игом, состояло в том, что в российской модели власти были воспроизведены черты азиатской кочевой модели и "включились" механизмы "ВОЖДЕСТВА".
Термин принадлежит российскому аналитику-эксперту Дмитрию Орешкину, который доказательно обосновывает мысль о том, что монгольское кочевое вождество есть ранняя форма государственности, и оно "замыкается у кочевых групп на одного человека, который объединяет кочевые народности для одной великой цели, которая, как правило, связана с грабежом соседей.." [Дмитрий Орешкин: «В ближайшем будущем неизбежно новое Смутное время» - [Электронный ресурс]: URL: https://openrussia.org/post/view/12775/ (дата обращения 01.03 Марта 2016)]
Сформулируем эту мысль так: вождество - оптимальная модель власти для управления населением на огромных пространствах с зыбкими неопределёнными (не естественными) границами, которая заострена на постоянную оборону и борьбу с соседями, на расширение жизненного пространства и на удержание подданных в повиновении.
300-летнее иго укрепило бездонное долготерпение в матрице российской идентичности и вылилось в апатию, безразличие, сервилизм - и в многовековое рабство более половины населения. Крепостное право привело к ещё большему укоренению долготерпения, ставшего бездонным, сервилизма и безответственности (неумения взять на себя ответственность даже за самих себя): рабство развращает рабовладельца, но больше – раба [Князева С. Е. Россия глазами итальянцев: вчера и сегодня.– Вестник Европы. ХХI век. Журнал европейской культуры. ТТ. XXII-XXIII. 2008. С. 56-58; Италия в начале XXI века. /Сборник ИМЭМО РАН. Ответственный редактор А. В. Авилова. М. ИМЭМО РАН. 2015. СС. 128-131].
Рождавшаяся на обломках 250-летнего татаро-монгольского ига и пока еще очень слабая Московская власть не могла не взять на вооружение, а в дальнейшем и скопировала существенные черты архаической восточной деспотии и азиатского способа производства [соглашусь в этом отношении с мнением российского ученого М. С. Восленского: Восленский М. С. Номенклатура. М. МП "Октябрь". 1991. С. 573-576], а механизмы вождества получили отточенное развитие в эпоху Ивана Грозного, в отдельные периоды господства Временщиков, в сталинском СССР.
Другая сторона медали (которую не в силах понять западный человек), - это уважение или, скорее, преклонение перед сильной, даже грозной, властью, а точнее государством-властью (в ряде случаев даже её обожествление!) при условии, что она снисходит - или делает вид, что снисходит - до нужд народа. При этом для народа принципиально важным становится отнюдь не его собственное благополучие (Потерпим! И не такое терпели!), а синтетическое идеализированное понятие о преданности Государству-власти, олицетворенному в правителе. В таком случае, возникает устойчивая традиция: чем грознее (и зачастую неправеднее) государство-власть, тем выше поднимается планка и собственного Величия в глазах россиян. Показательно, что собственное благосостояние людей никак не влияет на их представления о сильной и сплоченной стране.
И это - вполне закономерный итог: когда государство и народ в течение почти трехсот лет испытывали тяготы татаро-монгольского ига, власти русских князей, а затем и царей поневоле пришлось стать более жесткой. Великие русские князья мало-помалу перенимали опыт ханов-завоевателей - перед Золотой Ордой. Преклонение перед сильной властью, нарушения закона, мздоимство перестали вызывать порицание; напротив трудолюбие, предприимчивость на уровне массового сознания вызывали отторжение - ты что, самый умный нашелся? Ишь, деловой! В итоге такого безропотного положения более половины русского крестьянства попало в рабство. К тому же и церковь призывала православных любить «сирых и убогих», презирать «стяжателей».
Традиции, безусловно, являются важным механизмом защиты народа от произвола властей. К XV–XVII векам Западная Европа обрела опыт сословной монархии, с выраженным вассалитетом, кодексом рыцарской чести, а затем абсолютизмом, однако короли старались не нарушать естественные права подданных и божественные установления. В Англии же к этому времени сложились традиции уважения к личности, закону, власти, если она не нарушает права граждан, что позднее было воспринято и в Европе, и в США.
С расширением и укреплением Московского государства, затем Российской империи власть часто скатывалась в правовой беспредел, а свободу большинство угнетенного населения воспринимали как «волю», анархию, бунты. Успешным считали скорее сильного хама, присваивающего чужое добро, нежели того, кто зарабатывал деньги честным трудом. Либерализм и демократия, утвердившиеся на Западе и подталкивавшие развитие деловой активности, в России, к сожалению, развития не получили. А когда российские цари-реформаторы пытались «подправить» ход ее истории, они не только не встречали поддержки, у подданных и у народа, но и порою были уничтожены физически.
. 
***
И все же дух личной и деловой активности не угасал совсем, не покидал ту часть общества, что обладала интуицией и savoir faire – качествами, необходимыми для успешной карьеры. При Иване Грозном купцы Строгановы осваивали Урал и Сибирь, построили варницы в Сольвычегодске, на Кольской губе; их соратники рационализировали производство. Были и другие предприниматели – Никитниковы, Шорины, Светешниковы, Демидовы... А Петр Бекетов (ок.1600–1655), родом из Тобольска, стал одним из первопроходцев Сибири и основателем Якутска. Упомянем и Андрея Чохова, пушечных и колокольных дел мастера. Около 60 лет виртуоз работал в Москве на Пушечном дворе, создал более двадцати тяжелых орудий, а главное – Царь-пушку!
Нельзя не упомянуть и первого российского ученого в области камеральных наук, экономиста Ивана Тихоновича Посошкова (1652-1726), автора труда "О скудости и богатстве, сторонника меркантилизма и потому призывавшего вывозить из России ни в коем случае не сырье, а промышленные товары, не ввозить из-за границы продукцию, которую Россия может производить самостоятельно, соблюдать баланс экспорта и импорта - иначе будет запустение Российской земли "от нездравого и неправого рассуждения".
Посошков расставил новые акценты в вопросах об уравнении в правах российских и иноземных предпринимателей, о качестве продукции, упорядочении пошлин, борьбе с коррупцией, паразитизме дворян, о регламентации труда крестьян и перспективе их освобождения.
В 1694 году ученый создал денежный станок в подарок государю, позднее представил Петру I прототип пулемета и получил от царя задание совершенствовать свое изобретение, а с 1704 г. занялся установкой станков на Монетном дворе. В то же время Посошков, в труде "О ратном поведении", направляет предложения по реорганизации духовных дел блюстителю Патриаршего престола Стефану Яворскому, составляет "Завещание отеческое", в котором разъясняет основы религии и наставляет, как должен себя вести христианин. Никто не знает, прочитал ли Петр его "Книгу о скудости и о богатстве", но после смерти императора Посошкова заключили в Петропавловскую крепость, где пять месяцев спустя он скончался. Вероятно, именно книга и стала основанием обвинения его в государственном преступлении: рукопись ее быласокрыта в Тайной канцелярии.
В конце XVIII – начале XIX в. в России были учреждены Двенадцать коллегий, ведавшие отдельными отраслями не только государственного управления, но и развивающейся промышленностью, было издано немало училищ, куда принимались не только «привилегированные» дети, но и дети посадских или даже крепостных крестьян.
Именно из этого сословия – крестьян-старообрядцев вышли семьи талантливых промышленников-предпринимателей – Морозовы, Абрикосовы, Прохоровы, Рябушинские, Мамонтовы и многие другие умные люди [ Сокровища Пермского края. Сб. М., 1997, с. 5, 7.], сделавшие из отсталой крестьянской страны конкурентоспособную развитую Российскую империю.
Распространение грамотности и просвещения увеличивало возможность проявления деловой активности в низах общества. В 1701 г. Петр I издал указ о создании в Москве школы «математических и навигацких наук» [До петровских реформ училищ в России не было, грамоте детей обучали в церковно-приходских школах и при монастырях], а в марте 1714-го об открытии цифирных школ для обучения «малых ребяток из разных чинов», а в царствование Екатерины II (февраль 1781 г.) было принято решение основать в Санкт-Петербурге «народные училища».
Иван Кириллович Кирилов (1695 или 1689–1737), обер-секретарь Сената, ведал регистрацией и хранением карт. Так был собран материал для «Атласа Всероссийского», снаряжены экспедиции, нацеленные на присоединение к России новых земель, установлены связи с Китаем, Индией. Во главе Оренбургской экспедиции он в 30-е гг. XVIII в. руководил строительством города и еще около двух десятков крепостей и форпостов.
Можно усмотреть этапы российской истории, когда власть поощряла деловую народную жилку и принимала определенные мере по поддержке предпринимательства. В апреле 1712 г. именным указом Петра I была основана казенная оружейная фабрика – позднее Тульский оружейный завод. Фабрика открылась в 1714 г., а в 1720 г. на ней работало до 1200 оружейников. В 1762 г. Сенат запретил владельцам фабрик покупать деревни для использования крепостного труда в промышленности – производство теперь основывалось на вольном найме.
В конце Петровской эпохи (1722 г.) купец Иван Затрапезнов основал в Ярославле полотняную мануфактуру (от фамилии мануфактурщика и пошло название дешевой ткани – затрапезная) – так началась полотняное и льняное производство. Правительство безвозмездно выделило мануфактуре землю, было разрешено приглашать на работы и мастеровых из-за границы. Мануфактура производила белье, скатерти, полотенца, дешевую льняную и пеньковую ткань, пользовавшуюся спросом не только в России, но и за границей, особенно в Англии. Более века спустя эта фабрика была куплена московскими купцами Карзинкиными, а в 1913 г. Ярославская мануфактура стала крупнейшим прядильным предприятием России.
В годы правления Екатерины II более престижным становится статус купца, предпринимателя, управляющего производством (англ. – menager), хотя специальными документами Манифест Петра III [«О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» (1762 г.) и «Жалованная грамота дворянству», принятая в правление Екатерины Великой (1785 г.)] определялось, что преимущественным правом заниматься предпринимательской деятельностью и торговлей обладают дворяне (однако эти господа предпочитали «прожигать жизнь» и приводить в упадок свои имения). Во второй половине XIX в. звания «почетных граждан города» зачастую присваивались отнюдь не выходцам из «дворянских гнёзд», а именно успешным предпринимателям, купцам, тем, кто вносил немалую лепту в развитие своих родных городов, в расширение производства, благоустройство жителей и возведение храмов.
В XVIII–XIX вв. предприятия уральских предпринимателей Демидовых, Строгановых, Шуваловых, Лазаревых стали центрами оружейного, ткацкого, кузнечного, стеклодувного дела, обработки самоцветов [Сокровища Пермского края, с.15, 17-19.]. Уральские домны, построенные на заводах Демидовых, оказались продуктивнее английских, прежде считавшихся наиболее эффективными. Технические новшества внедрялись и в других отраслях: русский теплотехник Иван Ползунов разработал проект универсального парового двигателя – первой в мире двухцилиндровой машины непрерывного действия; русский изобретатель и механик Андрей Нартов построил оригинальные станки различных конструкций. А вот еще один пример успешной предприимчивости. В 1744 г. в Петербурге была основана Фарфоровая (Порцеллиновая) мануфактура — первое в России предприятие по производству фарфора. Организация мануфактуры была поручена управляющему кабинета Её Императорского Величества Ивану Черкасову, а производство – Дмитрию Виноградову, наладившему производство высококачественных изделий. С 1832 г. директором мануфактуры стал Валериан Галямин (1794–1855). Он пригласил на завод известных художников (А. Воронихина, С. Пименова). При нем были построены лазарет, аптека, богадельня, школа художников по фарфору, училище для детей работников, музей по истории завода. Следует вспомнить и самоучку-экспериментатора Павла Зарубина (1816–1886), лауреата Демидовских премий, который изобрел приборы для измерения площадей, глубины моря, скорости корабля, жатвенную машину, вдобавок еще написал несколько исторических романов.
Иван Григорьевич Баташев (1803–1860) стал основателем Тульской самоварной фабрики. Тула славилась самоварами с конца XVIII века, и к 1825 г., когда Баташев создал свою фабрику, в городе насчитывалось более десятка подобных артелей. Со второй половины XIX в. без самоваров Баташевых уже не обходилась ни одна Всемирная промышленная выставка, на ней тульские самовары завоевывали немало золотых медалей [Конкуренты часто ставили на свой товар чужое клеймо, и Баташевым приходилось бороться с подделками].
Глубокий след в истории российской промышленности и сельского хозяйства оставил Алексей Бобринский (1800–1868) [Основатель рода Алексей Бобринский родился в 1762 г. от связи Екатерины II с Григорием Орловым. Факт рождения сына Екатерина подтвердила письменно], ставший учредителем компании по строительству Царскосельской железной дороги, сдвинувший с мертвой точки свеклосахарную промышленность России. Цукроварни появились в российских и украинских губерниях в начале XIX в., но мелкие заводики при имениях приносили одни убытки. Бобринский же изменил способ возделывания сахарной свеклы, внедрил новую технику. Сахарное дело в Смелянском имении было начато в 1839 году, а к началу 60-х гг. на рафинадном заводе ежегодно уже производилось до 250 пудов рафинада, который пользовался большим спросом в России и за рубежом. Позднее предприниматель инициировал строительство трех заводов, выделял средства на образование рабочих, создал начальные училища для подростков с трехлетним обучением. Плата за обучение составляла один рубль в год, совсем бедные от платы вообще освобождались. Инженер, экономист, просветитель Бобринский придерживался либеральных убеждений, осуждал крепостное право и принудительный труд; он верил, что пока в народе не будут «пробуждены созидательные силы, России не суждена блистательная будущность».
А какую известность – путешественника, мецената, предпринимателя – в России и за ее пределами получил Анатолий Демидов (1813–1870), правнук основателя знаменитой династии! Он владел несколькими языками, приобрел глубокие познания в архитектуре и живописи, его окружали поэты, художники; по его заказу Карл Брюллов написал знаменитый «Последний день Помпеи», коллекция картин потомка Демидовых стала одним из самых крупных частных собраний в мире.
Заметную роль в деятельности Демидова играла благотворительность: на его пожертвования в Петербурге были основаны Демидовский дом призрения и Николаевская детская больница – вторая детская больница в Европе (ранее подобная была организована только во Франции на средства государства). А во время русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Демидов пожертвовал миллион рублей на нужды армии.
Отметим деятельность на благо России Егора Канкрина (1774–1845), политика, ученого, писателя, почетного члена Петербургской и Парижской Академий наук. В 1818 г. Канкрин представил правительству проект поэтапной отмены крепостного права, предпринимал действенные меры для поддержки науки, образования, технологии. При его содействии прошли первые в России промышленные выставки. Нельзя не упомянуть и Петра Собко (1819–1870), специалиста по строительной механике и железнодорожному делу. Еще будучи студентом Петербургского института инженеров путей сообщения он представил проект висячего моста через Неву; позднее стал первым в России преподавать строительную механику, а с начала 60-х гг. был назначен главным инженером Петербургско-Варшавской железной дороги.
Хотелось бы особо отметить издательскую деятельность крупнейшего русского историка и писателя Н.М. Карамзина. С 1802 г. Николай Карамзин был издателем и главным редактором журнала «Вестник Европы» (Журнал издавался с 1802 по 1830 г.), глубоко освещавшего российскую и западноевропейскую действительность и ставшего самым популярным журналом. Каждый номер состоял из разделов литературы, политики и критики. Карамзин считал, что миссией писателя, историка, публициста является распространение образованности и укрепление нравственности россиян. «Вестник Европы» объединил лучшие силы российской литературы и публицистики (Г.Р. Державин, В.А. Жуковский и др.).
Интересно, что оба сына основателя «Вестника Европы» приобрели известность также и на ниве предпринимательства. Андрей Карамзин (1814–1854) – старший сын Н.М. Карамзина, один из образованнейших, деятельных и гуманных людей своего времени, был женат на вдове Павла Демидова. С 1846 г. Андрей Карамзин стал управляющим Демидовскими металлургическими заводами в Нижнем Тагиле, рационализировал производство, улучшил, насколько возможно, положение так называемых «приписных» (т.е. зависимых) рабочих. Широкую известность приобрела его работа по созданию библиотек на Урале; знаменит был и литературный салон Карамзиных, который посещали известные писатели. А младший сын, Александр Карамзин, закончил юридический факультет Дерптского университета, занимал блестящее положение в петербургском свете, но после гибели Пушкина на дуэли удалился в свое имение Рогожку в Нижегородской губернии. Александр Карамзин разбил в усадьбе парк, тем самым обеспечив заработком местных жителей, способствовал успешному развитию традиционного промысла – плетению из лыка рогожи, открыл школу для обучения детей из ближних сёл, построил больницу с родильным отделением. Наконец, Александр Николаевич построил чугунолитейный завод в Ташине под Арзамасом.
Случалось, что власть в России прямо содействовала проявлениям деловой активности. Таким прогрессивным политиком был Николай Семенович Мордвинов (1754–1845), граф, член Государственного Совета, председатель Вольного экономического общества (в 20–40-е гг. ХIХ в.), член Российской Академии. Не случайно А. C. Пушкин писал: «Мордвинов заключает в себе русскую оппозицию».
Практически на всех этапах российской истории предпринимательская деятельность отнюдь не была подкреплена законами. Правовая традиция поддержки делового мира в России, к сожалению, не сложилась и в XIX в., тогда как на Западе она уже опиралась на серьезный политико-правовой прецедент: успешность человека, в какой бы сфере она ни выражалась, оценивалась как результат предприимчивости, трудолюбия и отвечала высшим интересам государства.
В России либеральные идеи получили распространение среди образованных передовых политиков и интеллигенции со второй половины ХIX в. Но «великие реформы» 60-х – первой половины 70-х гг. ХIХ в. – отмена крепостного права, судебная реформа, создание суда присяжных, земств, расширение местного самоуправления – носили лишь «верхушечный» характер, проводились формально; конституция - первая в истории России! по проекту Михаила Лорис-Меликова (1881 г.) - так и не была принята. В целом реформы не затронули изначально сформированный механизм власти. Это отмечали лучшие люди страны. Профессор русской истории Петербургского университета Платон Павлов был убежден, что в России «грядут страшные времена» [За прочитанную в марте 1862 г. лекцию «1000-летие России» профессор был арестован, а его лекции запрещены.], а Василий Ключевский не случайно предупреждал: страна стоит «на краю пропасти».
После непродолжительного «охладительного периода» реформы были свернуты, а Россия попала в «зону турбулентности».
И все же в «золотой век» российского предпринимательства (1861–1917 гг.) деловая активность стремительно набирала обороты, несмотря на катаклизмы, захлестывавшие страну. К началу либеральных реформ в России насчитывалось более ста акционерных обществ с капиталом в 256 млн. руб. и 200 механических заводов, на которых числилось несколько десятков тысяч рабочих. Продукция российской промышленности возросла в 8–10 раз, торговля и пищевая отрасль были в числе самых развитых в мире. В январе 1872 г. была задута первая доменная печь и выплавлен чугун на Юзовском металлургическом заводе. В эти же годы прошли первый купеческий съезд (1865 г.) и Всероссийский съезд фабрикантов и заводчиков (1870 г.), а в марте 1889 г. Товарищество нефтяного производства братьев Нобель учредило Российскую премию им. Людвига Нобеля «За выдающиеся изобретения в области металлургии или нефтепромышленности». В эти же годы успешной стала деятельность Александра Кольчугина (1839–1899), московского купца 1-й гильдии, потомственного почетного гражданина, создавшего крупнейшее в России производство по обработке цветных металлов.
Однако экономическая модернизация произошла с опозданием и серьезными изъянами. Государство же играло завышенную, то есть несвойственную для либеральной эпохи роль, и деловой мир постоянно мучали контролем, а предприниматели наталкивалась на препятствия со стороны чиновников. Однако реформы Александра II, С.Ю. Витте, а затем и П.А. Столыпина, вопреки противникам вроде Победоносцева все же способствовали росту предпринимательства. Да и среди чиновников госаппарата встречались исключения. В 1895 г. главой МИД России был назначен князь Алексей Лобанов-Ростовский. Важным достижением опытного дипломата на посту министра стало заключение в июне 1896 г. тайного российско-китайского договора об оборонительном союзе против Японии; и Россия получила право на сооружение Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) через Северную Маньчжурию на Владивосток. Лобанов-Ростовский к тому же оказался большим любителем отечественной истории и составил значительное собрание книг, автографов и материалов по истории России XVIII – начала XIX в., собирал и публиковал архивные материалы и сам написал ряд исторических работ.
Интеллектуальному рывку и экономическому подъему способствовала целенаправленная деятельность предприимчивых людей в сфере образования, науки, техники и технологии. Таких, например, как Евгений Андреев (1829—1889) — русский юрист, публицист, позднее член министерства финансов Российской империи. С 1860-х гг. Евгений Андреев являлся учредителем «Русского технического общества» и «Общества для содействия русской торговле и промышленности», чем привлек интерес к развитию промышленности, а созданная по его инициативе комиссия обязана ему достижениями в деле технического образования. Андреев продвигал идею о запрещении детского труда, в 1874 г. предложил проект закона о труде и обучении малолетних (принят в сокращённом виде в 1882 г.). В 80-е гг. он содействовал школьной реформе, сочетавшей цели общего и профессионального образования, и стал автором работ по этим вопросам. Стараниями Андреева были созданы вечерние и воскресные школы для рабочих и мастеровых, детей рабочих, сеть профессиональной переподготовки.
Нельзя не упомянуть и Бориса Голицына (1862–1916). Князь окончил Морской кадетский корпус и Морскую академию, с 1892 г. читал лекции в Московском университете, затем стал профессором Юрьевского (Тартуского) университета, а в 1897 г. получил кафедру опытной физики в Женском медицинском институте. Академик Голицын организовал метеорологическую службу по всей России, его научные достижения связаны с сейсмологией, которая он превратил в научную дисциплину [об этом см.: http://archive/day.this/201206/19080016.html].
На Украине, особенно в Одессе, хранят память о купцах Пташниковых – Василии и сыновьях. Торгово-промышленное товарищество Пташникова основано в 1881 г. Василием Пташниковым, открывшим в Одессе магазин мануфактурных товаров. В начале. XX в. товарищество уже имело обширную сеть предприятий и магазинов от Варшавы до Владивостока по производству и продаже обуви и одежды (обороты фирмы достигали 5 млн. руб. в год). Купцы Пташниковы занимались благотворительностью, в частности, организовывая обеды в пользу одесских бедняков, особенно евреев, пострадавших от массовых погромов в городе [http://otvet.mail.ru/comments/answer/271828390/].
А кто в Российской империи начала XX века не определял по изящному золотому колоколу на этикетке знаменитые напитки Шустовых – владельцев крупнейшего производства алкоголя? (Кстати, именно семейство Шустовых первыми в России использовало логотип на своей продукции). Эта династия московских купцов, одесских предпринимателей, многократно упоминаемая в художественной литературе, берет начало от вольноотпущенного крестьянина Рязанской губернии Леонтия Шустова, который в 1802 г. поселился в Москве, записался в купеческую гильдию и начал производить популярные настойки на травах. Сын его, Николай Шустов (1813–1898), в начале 60-х гг. XIX в. основал в Москве винокуренный завод, торгово-промышленную компанию и стал выпускать высококачественные напитки. В 80-е гг. в крупных городах страны Шустовы открыли магазины, где продавалось знаменитое тогда «хлебное вино». По заказам Шустовых известные художники России разрабатывали формы бутылок и рисовали этикетки. Хваленки (реклама) взывали со страниц газет журнала «Нива» и – новинка в России! – с бортов пароходов, конок, трамваев. А какие заказы поручали Шустовы стеклодувам! К 100-летию со дня рождения А.С. Пушкина предприниматели заказали выдуть остроумную фигурку поэта в цилиндре (цилиндр служил пробкой). «Лучшую водку в мире» требовали в дорогих «ресторациях» и трактирах, а счета за разбитую посуду оплачивали приказчики Шустова.
В конце XIX в. братья Шустовы приобрели коньячный завод в Ереване, винокуренные заводы в Одессе и Кишиневе. Заработки рабочих на предприятиях Шустовых были достойными и выплачивались вовремя; на одесском заводе существовала больничная касса.
В 1896 г. продукция фирмы удостоена Золотой медали на Нижегородской ярмарке, а в 1900 г. шустовский коньяк «Фин-Шампань Отборный» завоевал Гран-при на Всемирной выставке в Париже. В начале ХХ в. «русские коньяки Шустова» были удостоены более трех десятков медалей на европейских и американских выставках. Впечатляет, что в советские времена Шустовы упоминались только в личной переписке Уинстона Черчилля: английский премьер заказывал только «шустовский» коньяк – его брали из бочки, заложенной Шустовыми на ереванском заводе.
Однако и в «золотую эпоху» путь деловой активности в России был отнюдь не усыпан розами, более – терниями: каменистым был этот путь для деловых самодостаточных людей. Драматична, например, научная биография крупнейшего русского изобретателя радио Александра Попова. В марте 1896 г. в Петербургском университете с помощью созданного Поповым прибора была передана первая в мире радиограмма. Но российское правительство не оценило труд изобретателя, а высшие чиновники наложили запрет на проект. Изобретение «Отца радио» было признано годным для нужд флота – и на всякий случай засекречено. Некомпетентность российских чиновников в вопросах авторских прав и патентования изобретений привела к тому, что во многих странах мира изобретателем радио считают Гульельмо Маркони. Ведь Попов продемонстрировал изобретённый им радиоприёмник в апреле 1895 г., а Маркони же подал на патент в июне 1896 года.
История этой переломной эпохи богата на известные (и не очень) имена людей в самых различных областях деловой активности. Один из них – Петр Фрезе (1844–1918), основатель российского автомобилестроения. Инженер по профессии, он работал на экипажной фабрике Карла Неллиса, стал управляющим, а в 1891 г. стал единоличным владельцем фабрики. Два года спустя в Чикаго на Всемирной выставке Фрезе встретил Евгения Яковлева, владельца завода по производству двигателей. Обоих увлекла идея построить собственный автомобиль, и в 1896 г. он появился на свет с двигателем Яковлева и кузовом Фрезе. Были также построены грузовик, троллейбус, автобус, почтовая и пожарная машины. Инженерную мысль России в этот период представляли Иван Бубнов (1872–1919) и Владимир Левков (1895–1954). Теоретические работы корабельного инженера Бубнова нашли применение при проектировании линкоров; он спроектировал первую в России подводную лодку «Дельфин»» (заложена в 1902 г.) и знаменитую подводную лодку типа «Барс» (1912). Левков же стал создателем первого в мире катера на воздушной подушке.
Назовем и другое громкое имя: Григорий Петрович Елисеев (1804–1892), купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин, совместно с братьями Сергеем и Степаном, в 1857 г. открыл известнейший торговый дом «Братья Елисеевы» (1857), а в 1864-м основал Санкт-Петербургский частный банк.
В начале XX века крупное предпринимательство Российской империи обеспечивало 80% валового производства, а оборот внешней торговли с 1900 по 1913 г. вырос более чем вдвое.
Большинство успешных россиян жертвовали огромные средства на нужды науки, культуры, образования, строили больницы. Николай Мешков, крупнейший уральский предприниматель, выделял из своих доходов крупные суммы на поддержку художников, писателей, учителей [Сокровища пермского края, с.15, 17]. В эту эпоху доброй традицией русских предпринимателей и купцов стали крупные пожертвования на благотворительность и меценатство. Одним из первых меценатов стал Савва Иванович Мамонтов, который в 1870 г. в своем имении Абрамцево создал художественные мастерские, а на собственные средства основал Московскую Частную русскую оперу, в которой дебютировал великий бас Федор Шаляпин.
Цвет российского предпринимательства представлял также Петер Карл Фаберже (1846–1920), глава знаменитой ювелирной фирмы. Его отец, Петер Густав Фаберже, основал фирму в Санкт-Петербурге. В 1882 г. Александр III сделал Петера Карла придворным ювелиром, и семейная мастерская Фаберже просуществовала в России до Октябрьского переворота. В ее ассортименте были часы, шкатулки, сервизы, пасхальные яйца из драгоценных материалов. Изысканность и красота – эстетический эталон Серебряного века, и не только.
Образцом предприимчивости стала и семья Рябушинских. Выходцы из крестьян, в середине XIX в. они организовали текстильные фабрики, создали льняную, стекольную, полиграфическую промышленность, построили автомобильный завод. В 1902 г. Рябушинские основали свой Банкирский дом и стали одними из богатейших людей России. Не уступал Рябушинским и Савва Тимофеевич Морозов (1862–1905), знаменитый промышленник и меценат, продолжатель династии предпринимателей, начинавших дело с нуля, вложивший огромные средства в создание Московского Художественного театра.
Основателем династии Морозовых был Савва Васильевич – крепостной крестьянин. Будучи неграмотным до конца жизни, он, однако, обладал деловой «сметкой», в конце XVIII в. сумел создать первое шелкоткацкое заведение – мастерскую, первоначально с единственным станком по производству великолепного шелкового кружева и лент. В 1820 г. он «выкупился на волю» за 17 тыс. рублей (огромные по тем времена деньги!) и был зачислен в купцы первой гильдии, В 1820–1840-е гг. Морозовы создали четыре хлопчатобумажных фабрики, а в 1842-м семья Морозовых была удостоена потомственного почетного гражданства. Савва Тимофеевич получил прекрасное образование: окончил полный курс физмата Московского университета, изучал в Кембридже химию. В конце XIX начале XX в. Морозовы уже владели огромными предприятиями, а накануне Первой мировой войны капиталы семьи составляли более 110 млн. рублей.
Савва Морозов не только модернизировал свое предприятие, вводил новые технологии, но строил дома для рабочих, открывал для них школы и больницы. Без его поддержки (около полумиллиона рублей) вряд ли осуществилась постройка здания МХАТа в Камергерском переулке. Первым спектаклем, которым открылся «Общедоступный Художественный», был «Царь Федор Иоаннович» по пьесе А.К. Толстого, «вся Москва» рукоплескала стоя прекрасной игре молодых актеров.
Нельзя не отдать должное и Павлу Михайловичу Третьякову (1832–1898) – известному российскому предпринимателю, меценату, собирателю картин замечательных русских художников, таких как Федотов, Перов, Суриков, Репин, Крамской, Ге и многие другие. Павел Третьяков начал собирать коллекцию поддерживая деньгами бедных художников. Третьяков купил первые полотна для своей коллекции в 1856 г. [Работы Н. Г. Шильдера и В. Г. Худякова, затем коллекция пополнилась картинами И. П. Трутнева, А. К. Саврасова и других художников], а в 1860 г. он уже составил завещание о том, что дарует Москве свое собрание картин и 150 тысяч рублей серебром для постройки здания картинной галереи. Остаток же своего капитала в 8186 рублей просил употребить «на выдачу в замужество бедных невест». Картинная галерея, получившая имя Третьяковской, была построена в центре Москвы по проекту художника Виктора Васнецова (в галерее есть зал его «сказочных картин»).
Крупный предприниматель-золотопромышленник Альфонс Леонович Шанявский (1837-1905) основал на свои средства первый Народный университет в Москве (1908–1920), слушателями которого могли стать все желающие – независимо от материального положения, статуса и национальности. Шанявский пожертвовал сотни тысяч рублей на открытие Женского медицинского института, гимназий: в пореформенной России резко возросли не только деловая активность людей, но и стремление к получению среднего и высшего образования в низших слоях общества, чего прежде никогда не наблюдалось в России (исключения, правда, бывали и в прошлые века, и одно из них – великий Михаил Ломоносов!). Александр Неустроев (1825-1902), библиофил, собрал уникальную библиотеку – свыше 100 тысяч книг и рукописей (старославянский и русский языки), часть которой пожертвовал государственным книгохранилищам и научным обществам.
В 1866 г. редактор-издатель М. Стасюлевич выпустил первый номер нового «Вестника Европы» – ежемесячника либерального направления, который продолжил традицию старого «Вестника», издаваемого Николаем Карамзиным, уделяя особое внимание истории и политике. В журнале публиковались статьи известных учёных, правоведов, историков, публицистов – И. М. Сеченова, И. И. Мечникова, С. М. Соловьёва, К. Д. Кавелина, А. Ф. Кони, а в литературном отделе – художественные произведения И.С. Тургенева, И. А. Гончарова, А. Н. Островского, М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Нельзя не обратить внимание и на деятельность Николая Алексеева (1852–1893). Предприниматель, потомственный почетный гражданин, московский городской градоначальник (в 1885–1893), он сумел превратить патриархальную Москву в красивый европейский город. Алексеев принадлежал к знаменитой купеческой семье, давшей России предпринимателей, общественных деятелей, меценатов, а его двоюродный брат К.С. Алексеев (Станиславский) стал одним из основателей Московского Художественного театра. Главная заслуга Николая Алексеева в благоустройстве Москвы – создание современной системы водопровода и канализации, а также возведение в Китай-городе современных торговых рядов новых торговых зданий (ныне ГУМ), фасадом выходящих на Красную площадь и здания Московской городской думы. Особое место в деятельности Алексеева занимало строительство множества школ и училищ, в которые он вложил немалые личные средства. По его инициативе был организован сбор пожертвований на призрение душевнобольных. Построенная на эти пожертвования новая больница была официально открыта уже после смерти градоначальника и по указу императора Александра III стала названа его именем – Алексеевская [Участок под нее был выкуплен у купца Канатчикова, откуда и утвердилось прозвище больницы – Канатчикова дача. В 1994 г. это название больнице было по праву возвращено]. Пребывание Алексеева во главе Московской думы вошло в историю Москвы как «золотой век» города [Москва начала века / Авт. О.Н.Оробей. М., 2001, с. 205-206].
Наконец, стоит упомянуть и Иосифа Николаевича Ермольева (1889–1962), одного из первых российских кинопромышленников. Увлеченный изобретением братьев Люмьер со студенческой скамьи, Ермольев стал представителем французской кинофирмы «Братья Патэ» в России, затем совладельцем прокатной фирмы. Наконец он основал и собственную фирму, выпустившую более 120 фильмов.
Этот ряд можно продолжать бесконечно, и Вы, мой вдумчивый читатель, без особого труда сможете назвать еще десятки имен знаменитых людей России, снискавших славу на деловом поприще.
Итак, в «золотую эпоху» предприимчивые умы России стремились преодолеть интеллектуальное, научное, технико-технологическое и экономическое отставание России от передовых стран. И во многом им это удалось. Однако устойчивые традиции и сопротивление самой системы авторитарной власти делали невозможным политическое реформирование. Попытки реформ начала XX в. (C. Витте, П. Столыпин) наткнулись на сопротивление Госдумы, чиновников и тех, кто «жадною толпою стояли у трона» и палец о палец не желали ударить, чтобы России выбралась из тенет отсталости. Условия, в которые был поставлен русский бизнес, заставляли предпринимателей приспосабливаться, лавировать, обходить законы. По выражению Уинстона Черчилля, «русский корабль затонул еще при входе в гавань».
После Октябрьского переворота 1917 г. власть и общество оказались в состоянии коллапса. Та цивилизационная катастрофа, в которую большевики ввергли ослабленную Первой мировой войной Россию, спровоцированное предателями отречение последнего русского царя и расстрел царской семьи, эмиграция богатых предпринимателей, Гражданская война, «экспроприация экспроприаторов», национализация, эпоха «военного коммунизма» – все это убило в русских людях всякое желание что-либо делать для «этой страны», этого страшного, бесчеловечного режима, где бал правила ЧК.
НЭП – правда, ненадолго и лишь в определенной мере и при сохранении командного контроля власти – все же возродил предпринимательскую активность в России. Более того. Когда режим допустил возможность свободной коммерции и мелкого производства, деловая активность предприимчивых людей вновь достигла - и в кратчайшие сроки! - довольно высокой планки. Дух предпринимательства, хозяйственный дух возродились, точно феникс из пепла. В последний раз. Однако в народе нарастали поощряемые властью неприязнь и презрение к нэпману. И все же «частный сектор» успешно конкурировал с государственным и оперативно реагировал на колебания рынка. К середине 1920-х годов были почти восстановлены промышленность и транспорт, аграрное производство превысило довоенный уровень, впечатляющих результатов добилась торговля. Но партия сказала НЭПу – нет! Начался период принудительной коллективизации, несогласных выдворяли за Урал, в Сибирь – причем кулаками именовали тех подлинных хозяев, которые любили свою землю, возводили своими руками дом, ухаживали за своим скотом.
. 
. 
**
Самый драматичный этап в истории российской предприимчивости длился более шестидесяти лет. Из легального сектора экономики активные деловые люди были изгнаны, некоторые из них переместились «в тень», создавая «подпольные производства» (за что подвергались наказаниям вплоть до смертной казни), используя колхозную и комиссионную торговлю; иногда им даже удавалось возглавить предприятия или занять важные посты в хозяйственном аппарате.
Однако борьба с тунеядством и нетрудовыми доходами, новый всплеск которой пришёлся на перестройку - на эпоху ускорения, рентабельности! - воспринималась в СССР как осуществление социальной справедливости, понимаемой как высшая ценность советской эпохи, а сами так называемые фирмачи, тунеядцы, теневики, многие из которых пытались, конечно, хорошо заработать на тотальном дефиците, но налаживали на подпольных предприятиях производство дефицитных товаров и отличались незаурядной экономической инициативой. Они подвергались суровому наказанию вплоть до смертной казни.
На практике подобное восприятие большинством советских людей идеи социальной справедливости привело к крайним формам уравниловки, воспитанию и прочному укоренению среди "населения" подозрительного отношения, затем отторжения и неприятия любых проявлений личной инициативы и индивидуализма, а в итоге - к нежеланию и неумению работать систематически, проявлять инициативу, хозяйственную жилку, к застою в производстве, в умах людей, в стране.
***
Если оставить в стороне крупнейших представителей бизнеса – российских олигархов, то в нулевые годы XXI века серьезным предпринимательством в сфере производства было занято всего около 4 %, причем успешные предприниматели составляли всего около 1,5–2 %, финансовой деятельностью занималось около 3 %, зато торговлей и посредническими сделками – более 90 %! Под развитие такой, с позволения сказать, «деятельности» подведена юридическая основа, при этом явно выраженной угрозой российскому бизнесу представляет коррупция, чиновничий рэкет. 30–50% из прибыли бизнесмены вынуждены направлять на создание «особых» отношений с представителями власти. Каждый шестой бизнесмен подвержен давлению со стороны местных властей при организации дела, каждый третий – в процессе деятельности и почти все — в момент закрытия предприятия. Такая ситуация сложилась уже в течение нулевых, и сегодня эта тенденция продолжает стремительно усиливаться.
К началу ХХI столетия во многих западных странах сформировались механизмы контроля над вертикалью власти, главами крупнейших компаний. Действует правовая защита, социальная ответственность бизнеса, предпринимательская благотворительность. Отсюда гарантии защиты частной собственности, личного пространства человека, его деловой активности. У нас эти гарантии пока лишь декларированы, но не соблюдаются на деле.
Отсутствие либерального - манчестерского - опыта приводит Российское общество, бизнес и власть, во-первых, к неумению взять на себя ответственность за свои действия и, во-вторых, к сохранению привычной функции власти все контролировать, диктовать условия игры (в том числе, в бизнесе) и - "на всякий случай" широко прибегать к рестриктивной практике.
Любые общества в процессе исторического развития получают множественные травмы: войны, диктатуры, оккупации, массовый геноцид – от них в социальном теле страны остается устойчивая историческая - даже генетическая - память: множественные шрамы, требующие длительного времени для заживления.
Оставаясь открытыми, нелеченными, такие травмы, такие тяжёлые раны периодически гноятся, кровоточат, воспаляются и причиняют страдания, результатом чего чаще всего становится РЕСЕНТИМЕНТ. Как минимум, это недоумение и растущее раздражение людей, отчего они живут хуже, чем хотелось бы (и чем живут другие), а как максимум - социальная зависть, недоверие ко всем "чужим", озлобление, болезненное стремление доказать свою "особость", уникальность (у нас не как "у ИХ ТАМ!"), желание отгородиться от внешнего мира и, в ряде случаев, приближение к накоплению критической массы ненависти. А ещё это отсутствие привычки брать на себя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за СЕБЯ ЖЕ (в силу отсутствия привычки к свободе) - и потому стремление свалить все свои беды на внешнего врага. Логическим завершением развития подобного сценария может стать точка невозврата.
Однако и эмиграция, о которой задумываются многие россияне – не единственный и не самый легкий выход из положения: за редким исключением, ТАМ наш путь тоже едва ли будет усыпан лепестками роз. К тому же - хотим мы того или нет - стереотипы довлеют над каждым – модель поведения эмигранта из России отторгается в свободном мире. Как образно отметил еще великий Достоевский в своих дневниках: "Мы в Европе лишь СТРЮЦКИЕ".
Знание основ идентичности, культурного ядра, традиций западного общества помогает предпринимателю в построении карьеры в России и кросс-культурных контактах с зарубежными партнерами, а вдумчивый анализ ситуации в современной России дает определенные основания для оптимистического прогноза: деловым предприимчивым людям, работающим по законам честного бизнеса, радеющим о своей стране, принадлежит будущее в производстве, образовании и созидательной деятельности.
.
Это социализм с человеческим лицом.
Это стабильность!
Это Величие!!
Это социалистический тупик.
© Лана Аллина
В бумажном варианте опубликовано в журнале "Знание-Сила". 2013, НН. 10-11: Н. 10, С. 50-57, Н. 11 С. 46-53.
© Лана Аллина
© Светлана Князева 1997-2016
Опубликованная статья
COPYRIGHT 2013
2013 © RESEARCHER SK Светлана Князева / Лана Аллина
R E S E A R C H E R SK Светлана Князева / Лана Аллина
http://lana-allina.com
Авторские права защищены законом.
Эта статья опубликована и в бумажном варианте, а также представляет собой фрагменты из моих статей по данной проблеме.
Все права на данную публикацию защищены законом о копирайте.
Внимание! Все права на данную статью принадлежат автору - Лане Аллиной / Светлане Князевой
Любые перепечатки и цитирование допустимы лишь с указанием данной публикации на персональном сайте Светланы Князевой /Ланы Аллиной
http://lana-allina.com
и данной страницы на этом сайте
http://lana-allina.com/articles
ЛЮБОЕ НЕЗАКОННОЕ КОПИРОВАНИЕ ДАННОЙ СТАТЬИ ЦЕЛИКОМ ИЛИ ЧАСТИЧНО ЯВЛЯЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ АВТОРСКИХ ПРАВ И КАРАЕТСЯ ЗАКОНОМ ОБ АВТОРСКИХ ПРАВАХ.
Фотографии позаимствованы автором из интернета, принадлежат соответствующим сайтам и доступна по ссылкам в интернете.