Мой роман "Воронка бесконечности" вышел в августе 2013 г., находится в открытой продаже - спрашивайте, читайте.
М.: Издательский дом «Сказочная дорога», 2013. ©
Книга уже давно в свободной продаже.
Книгу можно купить в Internet-магазинах Litres.ru, "Озон", "Лабиринт", "RUBUKU" (http://rubuki.com/books/voronka-beskonechnosti), "nkbooksellers", "Amazon" (Амазонка)
http://www.amazon.com/Voronka-beskonechnosti-Lana-Allina/dp/5432900440, "bookza.ru/publisher", "setbook.ru", "topBooks.com.ua" и других;
в книжных магазинах - Библиоглобус, Книжный Лабиринт, Указка и др.
Номинирована на соискание национальных литературных премий.
28/03-29/03.2015 г. вышла в эфир передача о моем романе, и зачитывались отдельные его фрагменты.
Радио "Московская правда", программа "Соучастник".
http://inwriter.ru/news/souchastnik-nashi-avtory-lana-allina-i-tatyana-tsvetova-na-radio-moskovskaya-pravda.html
А отдельные отрывки из моего романа читайте на моей страничке на сайте Проза.Ру
http://www.proza.ru/avtor/lanaallina
Мой роман — о любви и страсти, искренней, горячей, пылкой. О достоинстве и свободе, за которую человек несет ответственность. Мой роман — о живом Времени: оно то сладко зевает, засыпает, то вдруг падает и разбивается на мелкие кусочки. И устремляется в бесконечность.
Можно ли потеряться во Времени?
Оказывается, можно.
В Воронке бесконечности заблудилась и главная героина, и страстно влюбленная пара, и даже... целая страна. Время для них течет в ином ритме, часы тикают неестественно громко, и стрелки гнутся, ломаются... Но что это за циферблат, на котором нет часовой стрелки? И что это за Воронка, поглотившая влюбленных, которые не хотят потерять друг друга во времени и пространстве?..
***
Эпоха дорогого Леонида Ильича
15.05.2015 г. на мою книгу "Воронка бесконечности" вышла рецензия в газете Литературная Россия.
См. пройдя по ссылке:
http://www.litrossia.ru/item/7459-kosmicheskie-vikhri-voronki-beskonechnosti
06.08.2015 г. на мой роман "Воронка бесконечности" вышла рецензия в литературном приложении -обозрении EX LIBIS "Независимой газеты":
см., пройдя по ссылке:
http://www.ng.ru/ng_exlibris/2015-08-06/6_space.html
***
Лана Аллина
ВОРОНКА БЕСКОНЕЧНОСТИ
Роман
Москва
Издательский дом «Сказочная дорога»
2013
ISBN 978-5-4329-0044-9
УДК 821.161.1-3
ББК 84 (2Рос=Рус) 6-44
А 50
Аллина Л.
Воронка бесконечности. Роман.— М.: Издательский дом «Сказочная дорога», 2013.— 360 с.
© Князева С. Е., 2013
© Издательский дом «Сказочная дорога»,
оформление, 2013
Нет больше Страха!
Мы сильней его,
мы мудрей.
УДК 821.161.1-3
ББК 84 (2Рос=Рус) 6-44
6
Лана Аллина_______________________________________ _______________________________Воронка бесконечности
7
ПРОЛОГ
Встреча с Воронкой
Много лет назад. Она и время...
Она быстро шла, бежала, летела, почти не касаясь ногами земли, по длинному темному коридору. Коридор то
расширялся, то сужался настолько, что становилось трудно передвигаться, и она уже несколько раз больно ударилась о его стены. Не было у коридора ни начала, ни конца. Она уже сильно устала, но все никак не могла остановиться.
Боже, куда ее так затягивает? Но какая-то неведомая сила подхватила ее и несла, несла… Наверное, это происходит с ней во сне. Так ведь бывает: летишь, падаешь, поднимаешься — и не можешь проснуться. Но потом сон гаснет, кончается… А теперь очень похоже, что все это — реальность, только какая-то странная реальность.
И вот уже не коридор был впереди, а черная дыра. Что же это? Ворота в параллельное пространство, кратчайший путь в навь, в иное время? Или что-то другое? Какая-то кротовая нора! А там, дальше… что? Воронка — омут, водоворот, который втягивает в себя все сущее и ничего не возвращает обратно?
Воздух в коридоре стал вдруг липким и тяжелым, словно сбился внезапно в тошнотворную вязкую массу. Сгустился плотный зеленоватый туман. Потом туман поменял цвет: стал серым или сизым, с голубоватым оттенком. Стало трудно передвигаться, дышать…
«Однако! Как странно выглядит время», — думала она (а может быть, уже и не она), с трудом продираясь через этот вязкий, плотный зеленый или зеленовато-серый, или непонятно какой — цвет его постоянно менялся — туман. Раньше ей всегда казалось, что время — это воображаемая прямая линия, протянутая снизу вверх и соединяющая прошлое и будущее через настоящее, или лента, или, может быть, дорога, потерявшаяся где-то там, в глубине веков, прорезавшая время и уходящая в неведомую даль будущего. А оказывается, время — оно живое и, как и человек, имеет размеры, объем, память. Оно — важное действующее лицо,
главный герой.
…Время стало беспорядочно и нервно ходить в разных направлениях, тяжело вздыхая.
«Тик-так, тик-так, ходят часики вот так…» — вспыхнули в уме строчки давно забытой детской считалки. Потом
длинные тонкие стрелки сверхмощных Часов времени вдруг заспешили, ускорили привычное движение по кругу, наращивая обороты, и побежали стремительно. Тот, кто крутил стрелки, явно обезумел! И вот что из этого вышло. Часы начали тикать неестественно громко, стрелки зацепились друг за друга, задрожали. Одна из стрелок сломалась почти до основания, другая странно изогнулась… Циферблат, где нет часовой стрелки, — но это невозможно! Неужели Время выглядит так, неужели это его настоящее лицо? На часах осталась теперь только одна стрелка — минутная, и она поломалась или погнулась, непонятно, но с ней точно что-то случилось… Ну да, конечно, она же почему-то идет назад — против часовой стрелки!
«Но так же не бывает», — думала она — или непонятно кто.
Вероятно, это случается, когда восприятие человеком реальности не совпадает с самой реальностью. Тогда время теряется, действует непредсказуемо, спотыкается, опрокидывается набок, ломается, начинает течь как-то иначе, не так, как всегда. А может быть, время и не летит, и не тянется, и не плетется в полусне, а просто идет в обратнуюсторону или вовсе перестает двигаться, становится непод-
8
Лана Аллина_______________________________________ _______________________________Воронка бесконечности
9
вижным? Часы совсем по-другому отстукивают минуты и секунды — и возникают ножницы времени. Время исчезает куда-то, а потерявшегося во времени человека затягивает в омут, в Воронку.
…И вдруг в конце этого вязкого коридора — или на дне черной дыры? — что-то промелькнуло, скрипнула, приоткрылась дверь… Или вовсе и не дверь это, а само живое Вре- мя заскрипело, зашуршало, завернулось петлей — и я…
Наше время. Я…
В то воскресное февральское утро на меня напала непонятная тревога. Казалось, не было тому никаких причин.
Я уже целую неделю отдыхала в моем любимом Звенигородском пансионате...
... Воскресенье быстро покатилось по рельсам времени — через полдень к вечеру, как обычно, — ничто не нарушало его размеренного течения.
Я решила прогуляться лесом в Мозжинку, к старым академическим дачам. Много лет назад там располагался
пансионат Академии наук, в котором я когда-то отдыхала во время зимних студенческих каникул.
Погода стояла изумительная: безветренная, не по-зимнему теплая, яркая, солнечная. Я присела на скамейку, сто-явшую на лесной опушке.
Через несколько дней начнется новый семестр, вот и захотелось подумать о вводной лекции к моему курсу
в университете. Я стала выстраивать картинки, складывать пазл из фактов, имен, событий — и пыталась поймать за длинный пестрый хвост капризную птицу вдохновения…
…Я начала медленно-медленно расплетать длинную, толстую светло-каштановую косу времени. Развязала, осторожно вытащила коричневую сатиновую ленту…
Скоро в голове зародились, стали формироваться, проявляться, как на фотоснимке, развиваться образы…
И вдруг… Время затрепетало, сложилось пополам, как лист бумаги с плотно напечатанным текстом. Потом листок развернулся — прогнул, искривил пространство и… Что открылось? Временной портал, ведущий в иное измерение?..
Я или, может быть, она, снова перепутавшая себя со мной, неестественно быстрым шагом пошла, побежала, полетела через все увеличивавшуюся дыру по пространственно-временному коридору, ясно прорубившему, пронзившему насквозь, прорезавшему реальность. А затем… что это? Погружение? Заплыв? И куда же так затягивает? В какой-то немыслимый водоворот, в Воронку? В иной, непроявленный, параллельный мир — в прошлое. …
Но внезапно время спрессовалось, стало вдруг липким и очень тяжелым, сбилось в вязкую массу! Сгустился и без того плотный зеленовато-серый туман, стало трудно передвигаться… И вдруг в конце этого вязкого коридора скрипнула, приоткрылась дверь, и…...
...ЧАСТЬ I
ШАЛОСТИ ВОРОНКИ
Много лет назад. Она...
…В тот солнечный теплый майский день так хотелось погулять, встретиться с Аленкой — школьной, родной подругой, сходить в кино…Ведь Первое мая — праздник, все веселятся, гуляют, а ты вот сиди тут и пиши курсовую работу! А через пять дней сдавать зачет по латыни и конспекты по истории Древнего мира! Слава богу, вчера привела в порядок конспекты лекций по КПСС, закончила конспектировать Тезисы к столетию В. И. Ленина… Вот ведь как все навалилось! И мама звонит чуть ли не каждый час — беспокоится, проверяет, как продвигаются дела.
Она смотрела в распахнутое окно и с радостью замечала: май решительно вступает в свои права. Май всегда был ее самым любимым месяцем. И правда, ее отец часто пов- торял: «Как же может Майя — и не любить май»!»
Деревья прямо на глазах надевают на себя широкие светло-зеленые кимоно, окутываются нежной прозрачно-
зеленоватой кисеей с изумрудными пуговичками. Небо смотрит свысока. Оглушительно счастливое небо — глубокое, синее-синее, и во всем огромном небе не видно ни одного, даже самого крошечного облачка. Оглушительно счастливое небо. Словно вечером накануне Первомая старательные хозяйки устроили генеральную уборку: надели фартуки, повязали головы косынками, взяли тряпки — и вымыли небо, будто гигантское окно, средством для мытья стекол, а затем еще и тщательно протерли его до блеска, не оставив на нем ни малейшего пятнышка. И воздух дышит радостью, искрится…
В конце первого курса приходилось много заниматься. Лекции, семинары, доклад, латынь и итальянский. Теперь вот курсовая по истории римского права в первом веке, и зачеты, как назло, надвигаются… А потом еще целых четыре экзамена! И до окончания сессии так далеко!
Поневоле часто вспоминалось, как весело она отдыхала в минувшем феврале в академическом пансионате
в Мозжинке. Сколько новых знакомых — девчонок, ребят!
…Солнце, лес, замерзшая запотевшим зеркалом речка. Февраль выдался холодный, снежный — высокие сугробы
намело кругом. Снежки, катание на коньках по льду речки, на лыжах по лесной лыжне! Кино, санки по вечерам после кино, мороз, румяные, пылающие от мороза и радости щеки, жаркое дыхание рядом, слетевшие на снег шапки, перепутавшиеся волосы…
Потом тепло большого зала — и партия в бильярд, а му-зыка гремит, и танцы до упаду, флирт, смех, пары, поцелуи в темных — и не очень — уголках… А поздними вечерами или уже ночью — серьезные разговоры об Овидии, о Платоне, о греческой философии, высший пилотаж крылатых римских изречений, и обязательно на латыни — кто больше назовет! Ну и болтовня ни о чем или разговоры о сокровенном, о мальчиках, о Любви…
Ну вот, и опять отвлеклась. Целый час прошел, а ничего не написано.
День спешил, быстрыми шагами шел к вечеру. В окно постучал голубой предвечерний час, прозрачный и звонкий, как бывает только в начале мая. Она распахнула окно настежь, чтобы впустить его.
Все бы отлично, только вдохновение вдруг совершенно пропало, словно упорхнуло в раскрытое окно, и она не
могла написать больше ни единой строчки. Вот как размечталась, а курсовую — хоть умри! — надо сдавать сразу после праздников.
К вечеру уже как-то забылось, что Первомай шагает по стране. Отгремел показательный первомайский парад,
прогромыхали по брусчатке Красной площади грозные
44
Лана Аллина_______________________________________ _______________________________Воронка бесконечности
45
танки в сто тысяч тонн. Отгрохотали бронетранспортеры, чудом только не ломая, не кроша мостовую, угрожая советским людям и всему миру, убеждая их в непревзойденности и непобедимости новейшей боевой техники, в превосходстве советской идеологии и организованного оптимизма. Отрапортовала криками «Ура!» и «Слава!», кумачовыми знаменами, кумачовым настроением отрежиссированная от начала до конца первомайская демонстрация…
Она терпеть не могла шагать в праздничной шеренге вместе с советским коллективом вперед, к победе коммунизма, и захлебываться счастьем революционного советского праздника. Этого не позволял ей врожденный, хотя до какого-то времени дремавший индивидуализм. Ох уж этот коллектив!
Конечно, в раннем детстве она любила ходить с родителями на демонстрации, хотя это случалось довольно
редко. Взмывающие ввысь, реющие высоко-высоко в небе разноцветные шары, маленькие красные флажки в детских руках, красочные транспаранты, которые несут взрослые, торжественные марши в строю, неосознанное чувство плеча — и праздника! Звонкие песни. А еще она всегда была так красиво, так нарядно одета — и с бантами в косичках! Да и в начальной школе тоже было интересно: на груди октябрятские звездочки с изображением маленького Вождя, потом прием в пионеры, торжественная клятва: «Я, юный
пионер…». Красные галстуки, значки, пионерский отряд, звенья, увлекательные соревнования: кто соберет больше килограммов макулатуры, какое звено займет первое место в классе, победит в школе, а может быть, даже в районе… И, конечно, никто не задумывался в те звонкие, радостные детские годы, что стояло за всеми этими соревнованиями, какую цель преследовали партия и правительство огромной державы.
Весь день по радио и телевидению передавали бравурные марши.
Кипучая, могучая, никем непобедимая, страна моя!
Вечером все смолкло. Из распахнутых окон больше не рвался наружу жизнеутверждающий оптимизм советской
песенной классики. Правда, надо признать, бодрое настроение эти марши создают и энергию вселяют…
Зато настала очередь концертов в честь Международного дня солидарности трудящихся — все те же советские патриотические песни. Примерный день. Примерный праздник. Прилетели-таки волшебники и бесплатно показали первомайский спектакль. И, конечно же, по всем програм- мам, а их-то всего раз, два — и обчелся! Лучше бы какой-нибудь старый фильм дали посмотреть сегодня вечером.
Кажется, завтра будут показывать «Летят журавли». Но это только завтра. А сегодня… Хотя… все равно сегодня некогда… иначе никогда курсовую не закончить.
«Лживый пафос лживых пафосных деклараций советс-кого пафосного декларативного рая», — повторила она несколько раз, нарочно путая, цепляя слова друг за друга, меняя их местами, двигая этот словесный паровозик с вагончиками сначала вперед, потом назад по игрушечной железной — только словесной — дороге.
Ох уж эти всенародные праздники, с руководителями партии и правительства, застывшими в привычной позе
на Мавзолее и на трибунах, с обязательными маршами, бесконечными — и тоже обязательными — алыми стягами и ареопагом вождей на портретах, с их безжизненными лозунгами, кумачовыми транспарантами и разноцветными облаками воздушных шаров в высоком васильково-синем первомайском небе!
А еще — с народными гуляниями, с непременными обильными возлияниями! Застолья редко планируют от начала до конца, но для них всегда находится предлог, а часто они затягиваются и, увы, не на один день. Хорошо, что в их доме этим никогда не увлекались.
Вот он и появился на свет — прозрачный синий вечер, ясный и теплый.
46
Лана Аллина_______________________________________ _______________________________Воронка бесконечности
47
Из раскрытых окон слышалась теперь, к счастью, не революционная, очень популярная в ту весну песня Вале-
рия Ободзинского 15:
И надо б знать — что же случилось?
Бриллиантовый голос ее любимого певца — кумира 1960–1970-х годов, покорителя сердец миллионов совет-
ских людей — обволакивал, очаровывал, заставлял сердце трепетать, пробуждал неясную тоску…
Что это было? Предощущение чего-то огромного, захватывающего, неподвластного разуму, ожидание чуда, весенняя капель любви?.. Тоска по волнующему волшебному чувству, уже много месяцев жившая в ней, но до сих пор дремавшая, теперь вдруг очнулась от долгого сна, потянулась, зевнула, отозвалась тревожной сладкой дрожью во всем теле, дотронулась до сердца, прикоснулась к щекам, заставив их заполыхать… Жажда любви, возвышенной, неземной любви, какой, может быть, и не бывает в жизни, вспыхнула в ней, опалила жарким огнем. Мечта о рыцарском, романтическом обожании, о понимании — она читала об этом, знала это только из книг…
Ну вот, конечно! Так затянуть написание курсовой — а теперь надо сидеть все праздники!
Захотелось чаю. В кухне, зажигая газ и ставя на конфорку чайник, она вдруг вздрогнула — таким неожиданным оказался звонок в дверь. Но самое удивительное было в том, что она точно знала, кто пришел, словно ждала имен-но его сегодня вечером.
Ну конечно, это был Олежка!
Коротко подстриженные светло-каштановые волосы, как всегда, тщательно причесаны. Принарядился, элегантно одет: тонкий, безупречного покроя, красивый джемпер, в тон ему брюки, а стрелки — стрелками хлеб резать можно! А туфли начищены так, что он может в них посмотреться,
(15 «Что-то случилось». Слова: Дм. Иванов, музыка Темистокле
Попа. Исполнял ее, сделал шлягером Валерий Ободзинский).
как в зеркало и, достав маленькую расческу, немного поправить волосы (как он всегда и делает, приходя в гости…). Все это она отметила с удовольствием. Что ж, ничего удивительного, все правильно. Он всегда так выглядел, чуть ли не с пятого класса, ведь уже тогда он просил свою бабушку погладить ему брюки, даже если просто шел гулять…
А темно-серые глаза смотрят чуть насмешливо — вон какие они шустрые, эти горячие смешинки с хитринка-
ми, вон же они притаились, где-то на самом донышке глаз, и снова затевают игру в прятки — ух ты, как носятся!
И улыбается он по-весеннему, светло, открыто… Да нет, вот как раз в улыбке что-то такое прячется! И вид немножко смущенный, но почему-то… может быть… непонятно… торжественный, что ли? Или показалось?
Г-мм, это довольно неожиданно — его приход. Он не появлялся уже давно. И вообще, они же поссорились! Надо же ему было так себя вести! Заявился тогда, недели две на- зад — или уже больше? — поздно вечером, да еще и сильно навеселе, и в таком виде начал признаваться ей в вечной любви, вел себя не совсем по-товарищески, а потом, когда она выпроводила его, обозлил ее отца ночными звонками. Вот после этого они и поругались: не может же она терпеть его выходки!
И ее отец ему тоже тогда высказал все, что думает о его поведении.
Ее дружба с этим каторжником, начавшаяся еще в школе, не вызывала восторга ни у отца, ни у мамы. В девятом классе Олежка, ее одноклассник, известный школьный хулиган, был осужден за драку и оказался в колонии для несовершеннолетних, где просидел целый год.
После этого он никак не мог окончить школу, рано стал выпивать с приятелями — и отнюдь не пиво! А еще, с точки зрения ее родителей, он был не слишком воспитан. И по-том, это его пролетарское происхождение, его окружение, среда — пропасть между их семьями была непреодолима, несмотря на декларируемое советской властью всеобщее равенство.
48
Лана Аллина_______________________________________ _______________________________Воронка бесконечности
49
И все-таки сегодня она была рада его видеть. Олежка ей немножко нравился, еще с восьмого класса. Ничего серьезного, конечно. Но она чувствовала, что нравится ему. А как хочется, как нужно это знать в семнадцать лет!
— Здравствуй, Майя! С праздником тебя! С Первым мая. Что делаешь?
— Привет! И тебя тоже — с праздником! А, да вот курсовую пишу, мне ее уже сдавать после праздников.
— Слушай… а ты… вообще-то… ну как… а ты не хочешь слегка передохнуть? А? А то сидишь здесь, наверно, целый день, в душной комнате, а сегодня ведь все-таки праздник. Знаешь, что… а давай в кино сходим или ко мне зайдем — у нас друзья в гостях, весело! А то просто погуляем. Как ты захочешь. Ну, давай, хоть ненадолго!
Олежка вел себя немного скованно — он явно испытывал неудобство. Держался натянуто, и было в его поведении сегодня нечто неуловимое. Точно! Что-то ее сразу насторожило. Да нет! Ничего странного в этом как будто и нет: он ведь такой неожиданный! Чуть позднее серой мышью проскочило, царапнуло ощущение — он что-то решил?! И это касается ее… Да, похоже… Точно!.. Да нет, показалось!
Но он так просил: «Ну давай прогуляемся, сходим ку-да-нибудь, куда ты захочешь… Всего-то на час-полтора, не
больше!»
Может, и правда стоит? Ведь так надоело корпеть над курсовой… Да и время совсем еще детское. И правда, ниче-го же не случится — она еще легко успеет написать страницы три, а то и четыре, когда вернется.
Она попросила его подождать внизу, у подъезда, и быстро закрыла за ним дверь.
— А кто это приходил-то, а, Майк? — это бабушка Юля вышла в прихожую.
Бабушка, родная тетя отца, заменившая ему рано умершую мать и растившая его с раннего детства, приехала
в Москву из Горького и жила с ними всегда, сколько она себя помнила: своей семьи у бабушки не было. Маленькая, щуплая, совершенно седая, всегда в очках и в белом платочке в черную крапинку, с таким характерным, уютным, домашним, как чашечка свежезаваренного кофе и тарелка гречневой каши по утрам, волжским произношением, от которого ей так и не удалось избавиться за годы жизни в Москве. А вот отец, уехавший из Горького в ранней юности, еще во время войны, забыл горьковский говор совершенно.
— Бабушка, да ну никто, никто это не приходил! Ален-ка это, кто ж еще! — на голубом глазу соврала она. — Я сей-час к ней ненадолго сбегаю, ладно? Только туда — и прям сразу обратно! А то она забегала, сказала — не может сейчас из дому уйти: гости у них.
Аленка была ее лучшей подругой. Дружили они еще с пятого класса и сидели всегда за одной партой. Но и теперь, окончив школу, они дня не могли прожить без общения, забегали друг к другу по несколько раз в день и всегда были в курсе дел друг друга, а в восьмом классе даже влюбились в одного мальчика — их одноклассника. Поэтому бабушку не удивило, что Аленка снова — уже второй раз за сегодняшний день — забежала к ним.
— А, ну ладно, сходи, сходи, конечно, погуляй, пока еще рано, а то ведь чего же дома-то сидеть в праздник? Да…А я вот маненько поспала, — Бабушка сладко зевнула, прикрыв рот ладонью. — Да… Ты вот токо отцу-то поди скажи обязательно, а то он там, чай, работат и не знат. — И бабушка ушла в большую комнату смотреть телевизор.
Она выключила в кухне почти уже выкипевший чайник и быстро оделась. Вот здорово! Как будто чувствовала: еще днем вымыла голову своим любимым голубым болгарским шампунем — от него волосы становятся мягкими и пушистыми и приобретают золотистый оттенок, только вот, поди, достань-ка еще его! — с удовольствием причесалась, слегка подкрасила глаза.
Проходя через гостиную, она услышала знакомую песню:
Ту заводскую проходную, что в люди вывела меня…
50
Лана Аллина_______________________________________ _______________________________Воронка бесконечности
51
Это бабушка включила телевизор. А, значит, снова показывают «Весну на Заречной улице». Хороший фильм, только она знает его уже почти наизусть и сегодня смотреть уже не будет.
Некоторое время она постояла, не входя, на пороге кабинета, наблюдая за отцом. Он, как всегда, работал
и в праздник. Склонился, даже как-то сгорбился весь, сидя за письменным столом, писал не то докторскую диссертацию, не то конспект новой лекции. Редко-редко отец что-то зачеркивал в своих записях, потом методично, листочек к листочку, складывал уже исписанные ровным разборчивым, очень мелким почерком странички.
Время от времени он вполголоса зачитывал сам себе какие-то пассажи, покачивая в такт головой, совершал
правой рукой одному ему понятные равномерные круговые движения, словно сам себе что-то диктуя или рассказывая, затем, взяв ручку, что-то аккуратно записывал на своих маленьких листочках… Он весь, с головой, ушел в работу.
«Ага, ясно, к лекции готовится, — поняла она. — Надо же, и ведь сам, по своей воле, сидит, корпит над лекцией — никто же его не заставляет, а до лекции еще целых три дня!»
А на столе порядок удивительный, для нее просто не-постижимый, несмотря на разложенные, казалось бы,
в беспорядке бумаги, какие-то толстые тетради, раскрытые книги… Чуть выждав, она подошла, окликнула, обняла его за шею, клюнула в макушку.
Отец оторвался от какой-то книги и вопросительно посмотрел на нее:
— Ты что-то хотела, а, Майк?
— Да, хотела вот ненадолго выйти, проветриться, за-бежать к Аленке, — легким тоном, как бы между прочим,
сказала она. — А потом — скоро — вернусь и снова засяду за курсовую.
— Да? Ну, хорошо, иди. Только возвращайся не очень поздно.
Олежка ждал ее у подъезда.
Вот с этого звенящего синего майского вечера и началась ее новая жизнь. В этой жизни жарко полыхали зарницы, тяжело, угрожающе нависали багрово-красно-черные грозовые тучи, сверкали ослепительными серебристо-белыми вспышками молнии, громыхали оглушительными раскатами грома грозы.
Белым облаком стремительно летела надежда, то загорался, то затухал пожар ожидания, жег, неистовствовал
ветер страсти, закипало горем в котле наслаждение, кричала — раненая — боль, било током высокое напряжение, отчаяние.
Олежка пригласил ее к себе домой. Там было весело и шумно: гости, празднично накрытый стол, музыка, всякие вкусные угощения, остродефицитные деликатесы, принесенные его матерью из магазина, где она работала.
Его мать и бабушка приветливо встретили ее, усадили за стол, стали угощать — они ее хорошо знали. Олежка сел рядом с ней.
После ужина он пошел провожать ее домой. А их сообщница — серебряная звезда, крупная, яркая, летящая в кобальтово-синем небе, как игрушечный самолетик, низко, над самым горизонтом, встречала, провожала и хитро подмигивала им во время пути.
Пути длиною в жизнь.
Они шли медленно, часто останавливались. Он смотрел в ее глаза темно-серыми глазами, ставшими внезапно
такими яркими, горячими. Взгляд этот то обжигал, то обволакивал густым туманом, проникал внутрь, затягивал
в омут горячей острой опасности. Земля вдруг задрожала, закачалась под ногами. Сладкая дрожь пробегала, как легкая, даже приятная судорога, по телу, смятение, растерянность, тревога толкались, отпихивая друг друга… И какая-то совсем уж непонятная, судорожная радость овладела всем ее существом, радость, возникшая именно от этого острого чувства опасности, — она вдруг осознала это отчетливо — как будто кто-то рядом толкнул ее и громко произнес: «Опасность!»
52
Лана Аллина_______________________________________ _______________________________Воронка бесконечности
53
Так бывало в раннем детстве, когда набедокуришь. И потом, лет этак в тринадцать: когда родителей нет дома,
ты, позвав в сообщницы главную подругу Аленку, вдруг ...
Конец демоверсии. Спрашивайте роман "Воронка бесконечности"
Нет комментариев
Добавить комментарий